натворить. А тут еще ты со своей пушкой влез.
— Так мы что, следить за ним будем? — Лемонтий перестал брыкаться, удивленно посмотрел на друга.
— Не следить, а подстраховывать.
— А что ж сразу не сказал? Зачем было так… неуважительно, с человеком, похожим на Бибигона? — обиделся Лемонтий.
— Да некогда мне было объяснять, и так чуть его не упустили.
— Как думаешь, к кому он поехал?
— Не знаю, помолчи.
Машина Данилы покрутилась по спальному району и остановилась у панельной девятиэтажки.
— Притормози-ка, шеф, — скомандовал Дакер, наблюдая, как друг выбирается из авто.
— Ну и что дальше? — жарко зашептал ему в ухо Лемонтий. — Следом пойдем?
— Подожди.
— А что ждать-то?! Ведь уйдет же!
— Не уйдет, он вообще не ходит…
— Ну вот, смотри — ушел! — Лемонтий кивнул на захлопывающуюся за Оборотнем подъездную дверь.
— Теперь пошли! — Дакер выбрался из машины.
— Ну и что теперь? Куда «пошли»? — бубнил Лемонтий. — Ты что, ясновидящий? Ты нужную квартиру можешь на глазок определить?
— Пошли, я сказал! — Дакер расплатился с водителем, выдернул приятеля из машины.
— Да что ты меня сегодня весь день шпыняешь?! — взвизгнул тот.
— Лемонтий, если ты сейчас же не заткнешься, я съезжу по твоей рыжей болтливой морде, — с угрозой в голосе сказал Дакер.
— Серьезно, что ли? И рука поднимется на лучшего друга?
— Не только рука, но и нога, — пообещал Дакер, быстрым шагом направляясь к подъезду, в котором минуту назад скрылся Данила.
На их счастье, дверь оказалась самой обычной, без домофона и кодового замка.
— И что дальше? Куда теперь? — продолжал бубнить себе под нос Лемонтий, с брезгливым выражением рассматривая загаженное нутро подъезда.
— Не знаю, — признался Дакер.
— Вот, что и требовалось доказать! Эх ты, сыщик! Пришло время подключать дедуктивный метод.
— Подключай, — разрешил Дакер.
Лемонтий наморщил невысокий лоб, зажмурился, а потом энергично закивал каким-то своим мыслям.
— Есть! — сказал торжествующим шепотом.
— Что?
— Он где-то здесь, на первом этаже.
— Почему?
— Да потому, что лифт в доме обычный, а не грузовой. Коляска Оборотня в него не войдет. По лестнице он тоже не смог бы проехать. Значит, остается только первый этаж.
Дакер обвел задумчивым взглядом четыре одинаковых двери. За которой из них Оборотень?
— А мы сейчас послушаем. — Лемонтий на цыпочках подошел к одной из дверей, приложил ухо к дерматиновой обивке. Спустя несколько мгновений отрицательно покачал головой, переместился к соседней квартире.
— И долго мы будем так… — Договорить Дакер не успел. Одна из дверей распахнулась, на лестничную площадку выкатился Данила.
— Привет. — Похоже, он совсем не удивился.
— Ну что? — шепотом спросил Лемонтий.
В ответ Данила устало махнул рукой, сказал, потирая глаза руками:
— Нет его дома, поехали.
— Куда поехали? И вообще, о ком ты говоришь? — спросил Дакер.
Данила посмотрел на него долгим взглядом, едва заметно поморщился:
— Пошли в машину, по дороге расскажу.
— Это Херувим, — сказал он, включая зажигание.
— Херувим?! — в один голос переспросили Дакер и Лемонтий.
— Не, Оборотень, что-то ты не то говоришь! — Лемонтий покачал головой. — Херувим же педик.
— И что?
— Так у них же на баб не стоит! Им же совсем другую развлекуху подавай!
— А кто говорит о развлекухе? — сказал Данила сквозь стиснутые зубы. — Считаешь, то, что он сделал с Селеной, похоже на развлекуху?
— А что же? — смутился Лемонтий. — Мир полон извращенцами…
— Херувим не извращенец. Во всяком случае, не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. Он всегда был очень практичным. Он шага не делал, если это не сулило ему выгоды.
— И какая ж ему была выгода от всей этой истории?
— У Херувима рак, — опередил Данилу Дакер. — Для него этот сраный ритуал мог значить очень много. Даже если это всего лишь сказки, даже если его придумал кто-нибудь из «Черной готики». Правильно я говорю, Оборотень?
Данила кивнул.
— Так ведь это ж все полная ерунда! Абракадабра какая-то! В наш просвещенный кибервек…
— Для кого-то ерунда, а для кого-то последний шанс.
Лемонтий поерзал на сиденье, нервно почесал заросший редкой щетиной подбородок.
— Ну допустим, — сказал наконец. — У меня только один вопрос, где сейчас этот гребаный чернокнижник?
— В больнице, — ответил Данила. — Вчера вечером ему стало плохо, мать вызвала «Скорую».
— Мы едем в больницу? — уточнил Дакер.
Данила молча кивнул.
— А зачем? — встрял Лемонтий. — Хочешь прибить этого убогого?
— Хочу в глаза ему посмотреть…
— Посмотришь, а дальше что?
— Не знаю.
— Так, может, и ехать никуда не стоит? Ну посуди сам, Оборотень, что тебе его глаза, если ты решил не мараться?
— Отстань от него, — тихо, но твердо сказал Дакер. — Надо довести все до конца, нельзя останавливаться на полпути.
— Хорошо, до конца, так до конца, — без особой охоты согласился Лемонтий. — Только ты это… пушку мою верни. Передумал я.
Данила достал из-за пазухи пистолет, не глядя швырнул его на заднее сиденье.
Оставшийся путь ехали молча. Несколько раз Лемонтий порывался что-то сказать, но под тяжелым взглядом Дакера замолкал.
…Он не успел. Не успел взглянуть Херувиму в глаза. Херувим умер той же ночью. Жизнь сама расставила все по своим местам. Каждый получил по заслугам. Нерожденный родился. Умирающий умер. Ритуал Замены оказался детской страшилкой. Даже странно, что кто-то мог относиться к нему серьезно…
Теперь наконец можно расслабиться. Они все заслужили отдых. А то, что на душе скребутся кошки, — это пройдет… со временем. Что-то там такое говорил Лемонтий про пол-литру?..
Они напились. В хлам. Одной пол-литрой дело не обошлось. У них был повод. Нет, даже два повода. В прошлом остался мир, залитый призрачным лунным светом, озвученный григорианскими хоралами,
