Коронка в пиках до валета

– Ты это что, Кузьмич? аль деньги оборонил? – спрашивают.

- Тьфу! ну и народ в Гавани! – Кузьмич даже обозлился.

– Пуговица от брюк отскочила, – говорит. – Ищу вот!

Еще кое-кто подполз, тоже стали смотреть. Инвалид даже в крапиву залез, шарит, – не верит, что пуговица.

Ушел Кузьмич во двор к Марфе Петровне. А там его уж ждали. Стал орудовать. Командует: 'Стол тащите! Вот сюда его… на солнышко!' Притащили стол. Сундучок вытащили. Что в сундуке было, все на стол высыпали…

Начал с сундука. Вертел, вертел… Наконец, обратил внимание на то, что в одном углу нацарапана цифра 1, в другом – 8, в третьем – 1, в четвертом – 9. На крышке сундучка нашел еще рисунок: какой-то домик, будто на горке, и крест около.

В подкладке жилета нашел трубочку из бумаги. И на бумажке опять 1819. А в морских книгах буквы некоторые подчеркнуты словно.

Взял Кузьмич трубочку бумажную и две книги, домой их понес. Велел сундучок припрятать и все, что в нем, – тоже.

…Дня через два приходит Кузьмич, туча тучей.

- Ну, что? – спрашивает Илья.

– Ерунда вышла. Бился, бился, все подчеркнутые буквы выписал, под них цифру 1819 подставил так и эдак. И навыворот ставил: 9181. Чепуха выходит! Тарабарщина какая-то. И Кузьмич протянул Илье бумажку.

Илья прочел:

'Шестьдесят пять двенадцать девять сто пятьдесят сорок пять Юноа никханат норд крест сюд три'.

- Счет какой-то, что ли цыганский? – говорит Кузьмич.

Ничего не сказал ему Илья, задумался над бумажкой. Потом вдруг вскочил, по лбу себя треснул. Побежал домой, карту Северной Америки притащил и по ней пальцем стал тыкать, долготу и широту искать.

- Или здесь, – говорит, а сам на других смотрит, – или здесь, или 45, или 40 и 5. Как читать?

Никто ничего не понимает. Во все глаза смотрят, куда палец Ильи уперт. А там, на карте, – место пустое: ни горы, ни города нет! Пусто, белая бумага! Вот оказия!

Кузьмич и говорит:

– Ну, верно, на энтом месте и найдете либо Павла Ефимыча, либо клад какой! Поезжайте, авось, что и найдете. Ну, а я насчет каретки отправлюсь.

Неделю пропадал Кузьмич. Явился наконец, даже с лица спал. Однако ухмыляется и радостно носом шмыгает.

– Узнал! Все кареты питерские пересмотрел, со всеми извозчиками знакомство свел. Потрудился, одно слово!… Те, что деньги вам посылают и сундучок, живут на Сергиевской, в доме Љ 19, кв. 4, а по фамилии Неведомские… Сам-то был морской капитан в отставке…

- Капитан Неведомский! – воскликнула Марфа Петровна. – Да ведь это – командир моего мужа! 'Тюленем' командовал.

– Может, и он, – сказал Кузьмич, – только он померши… недели две, как померши… А осталась супруга его и сын. Взрослый… служит уже… Ее звать