Коронка в пиках до валета

– Я не собираюсь в Нью-Йорк! – воскликнул командир.

- Ха-ха! – рассмеялся Уильдер. – Вас не спросят, хотите вы, или нет, а просто доставят туда с остатками вашей команды, а оттуда переправят на родину. Конечно, могут быть видоизменения плана, но вот тот, который мне известен… Нам многое известно… ваша инструкция, например… ваша… секретная инструкция нам прекрасно известна. Вот она, – и Уильдер вытащил из бумажника аккуратно сложенную бумагу, – прочтите – и вы убедитесь в том, что вообще мы все хорошо знаем. О, если бы не эти проклятые пушки! Я по этому поводу буду иметь крупный разговор. Вероятно, впрочем, Ральф и Длинный Джек уже этот разговор имели.

– Кто? Кого вы назвали? – спросил растерянный командир, возвращая бумагу Уильдеру. Он убедился, что корсар был прав: 'секретная инструкция', врученная ему в Петербурге, переведенная на английский язык, была в руках Уильдера.

- Кого я назвал? – своих товарищей, от которых вы довольно удачно отбились и которым основательно начесали бока. Ну, за все это расплатится 'коронка'… И за мой корвет мне заплатит. Я этого так не оставлю. Надо сознаться, сэр, вы нам дали урок, и потому я решил выйти из игры, как я вам это сказал. Советую вам прийти к такому же решению. Ведь если я – наемник, как меня в том упрекнул один из ваших подчиненных, – н а е м н и к к а п и т а л а, то ведь и вы – р а б того же капитала! Ведь все ваше плавание, все жертвы, даже кровавые, вами принесенные, служат только интересам капитала, обслуживают интересы вашей Российско-Американской компании. Ради того, чтобы ваши кокотки носили соболя, ваши щеголи – бобровые шапки, вы, уважаемый сэр, сейчас плывете в тот Нортонский залив, где вас и вашу команду ждет полярная зима с голодной смертью и цингой.

Командир бегал по каюте и хрустел своими сухими пальцами. У него был растерянный вид.

На следующий день Уильдер сидел на своем обычном месте у грот-мачты, в парусиновом кресле, и задумчиво вертел в руках пикового валета. Командир стоял на мостике и искоса наблюдал за ним. Мимо шмыгали матросы, проходили офицеры. Долго игра с валетом не давала никаких результатов.

Но вот из каюты поднялся барон, подошел к Уильдеру и… командир увидел ясно с мостика, как барон показал Уильдеру тоже какую-то карту… Сейчас же между обоими завязалась вполголоса беседа.

- Мерзавец! – прошептал командир, меняясь в лице.

– Представьте себе, что предложил мне в а ш о ф и ц е р, – говорил вечером Уильдер командиру. – По его словам, есть на вашем фрегате группа матросов, при помощи которых он надеется овладеть одной из шхун и увезти меня. Сам он, конечно, останется в стороне – останется с вами! Вот, что значит п и к о в ы й в а л е т!… Недурно?

Михайловский редут

Редут 'святого Михаила' был расположен на утесистом берегу небольшого острова, который был отрезан от материка проливом. Местами пролив этот был широк и глубок, местами он сужался благодаря обилию островов и пересекающих его каменных гряд. Берег материка был покрыт густым строевым лесом. За лесом подымалась вверх цепь гор. Отдельные вершины этой горной цепи представляли собой голые каменные утесы, покрытые снегом. Левее от редута тянулся каменистый обрывистый берег, поросший чахлыми елями и корявыми кустами можжевельника. В двух-трех местах сквозь эти прибрежные утесы прорывались пенистые потоки, которые каскадами, дробясь по камням, с шумом низвергались в море.

Командир решил поставить 'Диану' в пролив, под защиту форта – с одной стороны, и непроходимого леса и гор – с другой.

Корректный, как всегда, командир отправился с визитом к коменданту форта.

Оказалось, что крепость (высокий частокол из бревен) не охранялась никем, – ворота были открыты настежь и никаких следов караула нигде не было видно. Иди, кто хочет… Ржавые чугунные трехфунтовые пушчонки стояли на верках, глядя своими подслеповатыми, наивными хоботками как-то беспорядочно во все концы – направо и налево, вверх и вниз.

– Вот те и поставил фрегат под защиту форта! – иронизировал командир, бродя по крепости. Она буквально была пуста. Хоть шаром покати.

Командир из зданий форта выбрал домик почище и побольше. Вошел, добрался до жарко натопленной комнаты. У русской печки сидел бодрый еще старик и с аппетитом уписывал кашу. Он был в русской косой рубахе, в меховых штанах и таких же сапогах. Приход гостей его нимало не смутил. Рот его был набит кашей, губы блестели от жира… Говорить он не мог и объяснялся жестами: показал гостям рукой на скамью, покрытую медвежьей шкурой. Показал потом на горшок (не хотите мол каши?). И только проглотив кашу и утерев рукавом жирные губы, он заговорил. Оказалось, что это сам комендант!

– Вам чего? – спросил он. – За мехами, что ли? Каши хотите?… Замммечательная!… С медвежьим салом! – От каши командир отказался, хотя, надо сознаться, запах от нее шел преаппетитный!

Узнав, что перед ним командир русского военного фрегата, комендант пришел в совершенное изумление.