десятимиллиметровой пули было у него точно посреди лба. Это уже Лари. Быстро она успела.
А человек в форме младшего унтер-офицера был жив. В него даже не стреляли. Он лежал на земле, зажимая руками лицо, рассеченное ударом двухвостого латига, но умирать не собирался. Лари, сбившая его с седла неожиданным ударом, стояла над ним и время от времени пинала его ногой, стараясь угодить под ребра. Развлекалась, кажется. Тот охал и корчился. Кнут вился змеей в пыли рядом, свисая из ее руки. А что поделаешь? Тифлинги все же полудемоны, а не полуангелы. В списки «Существ добра» их никто и никогда не вносил, и нет надежды, что внесут в будущем.
Как бы то ни было, но спасла нас демонесса. Запудрила мозги противнику, отвлекла, сбила с седла их командира, застрелила еще одного. Нам всем впору в попу ее целовать по очереди, невзирая на то, в каких она списках числится, а в каких – нет. Подходить по одному, нагибаться – и целовать с громким чмоканьем. Если бы не она, то эти самые лже-зуавы ходили бы между наших тел, выбирая, кого добить, а кто за пленного сойдет. Не успели бы мы огонь открыть без ее помощи, свалили бы всех нас.
Потом я выяснил, что за капюшон и воротник меня никто не дергал. Винтовочная пуля прошла в сантиметре от моей сонной артерии и застряла в передней стенке кузова машины. Повезло. А еще повезло в том, что я догадался соорудить этот щит из бруса со стальным листом массой почти в центнер. А то сейчас бы струйки бензина из бочек пальцами затыкали, ожидая, когда рванет.
Я подошел к валяющемуся в пыли пленному, присел возле него. Кровь сквозь пальцы текла не сильно, но досталось ему здорово. Страшная штука этот тифлинговский латиг со своими концами, подобными сужающимся к концам цепочкам с плотно входящими друг в друга звеньями, да еще и с острыми гранями. Особенно, если им вот так, умеючи, наподдать кому-то.
– Извини. – сказал я, отстранив Лари от ее жертвы.
Перевернул человека в форме младшего унтера на живот, связал ему руки его же брючным ремнем. Затем перевязал ему лицо. Досталось ему неслабо, два пожизненных шрама поперек морды, как след от когтей, ему обеспечено, но жить будет. Наверняка. Если у Контрразведки на этот счет другое мнение не появится.
Я подхватил пленного под локти, потянул вверх, пытаясь поставить его на ноги. Он было обвис, но немедленно получил пинок в ребра от Лари, решившей мне помочь. Ну надо же, вот тебе и «суперлюбовница».
– Лари, не отвлекайтесь. – остановил увлекшуюся насилием над пленными демонессу. – Обыщите убитых, соберите оружие. И коней, если получится.
Я подтащил пленного к задней машине, поставил его перед оставшимся в живых урядником, с потерянным видом сидящем на подножке. Товарища своего он вытащил наружу и уложил на расстеленную плащ-палатку. Пуля из карабина вошла ему в правый глаз и вышла из затылка. Он и понять не успел, что случилось, умер мгновенно.
– Тебя как зовут? – спросил я стрелка.
– Дмитрием.
– Давно в урядниках?
– Год. Вот вместе с ним пришли. – он показал на погибшего. – Его Артемом звали.
– Жаль Артема, вечная ему память. – сказал я. – Вот так и погиб…
Я посмотрел на неестественно согнутые ноги погибшего, на застывающую на глазах кровь, сочащуюся из выбитого глаза. Нагнулся, зацепил край плащ палатки и прикрыл им изуродованное лицо. Так правильно будет, умер он уже.
– Клетку открой. – сказал я уряднику.
– Зачем? – не понял тот.
– Этого повезем. – подтолкнул я в спину пленного.
– С вампиром?
– А что? – пожал я плечами. – Тот же прикован. И ему веселей будет.
При этих словах пленный заметно вздрогнул и дал задний ход, за что и схлопотал от меня прикладом в спину. Удар сбил его с ног, но я снова его поднял.
– Стой смирно, урод. – сказал я ему. – А то вампира еще раскуем. Ты откуда, кстати, взялся, сволочь такая? Ты же не абориген.
Ошибиться нельзя. Аборигены от нас отличаются. Чем – непонятно, немого чертами лица, немного разрезом глаз. А самое главное – у аборигенов видны племенные признаки в лицах, чего у нас почти не наблюдается. Мы смешивались, а они – почти нет. Человека из Вираца или нордлинга, или харазца, да кого угодно, легко определить сразу. Вот и убитые были все с Лесного Хребта, сразу понятно по темно-русым волосам, курносым носам и узким лицам. А этот, который передо мной стоит – он из наших, из пришлых.
– Из Вираца. Родился там. Еще дед туда уехал, торговлишку открыл. – ответил тот, продышавшись. Удар приклада лишил его дыхания.
Такое тоже бывает. Большинство пришлых людей держалось своих княжеств. У них сила, они самые богатые, и прав, если честно, у большинства пришлых в таких местах побольше, чем у большинства аборигенов. К таким, как аристократка и колдунья вер-Бран это не относится, разумеется, таким как она везде почет и уважение, а вот к простолюдинам – по-другому все. Но кое-кто из пришлых перебрался в аборигенские земли. Кто-то наемником ушел, когда еще баронские дружины переучивались на новое оружие, их тогда особо привечали, платили щедро, дворянством с землями и поместьями с крепостными жаловали. Теперь такие сами сеньорами заделались. Кто-то торговлю открыл, кто-то от правосудия скрылся, кто по иным причинам съехал. Вот и получились такие, как этот псевдо-унтер – по морде вроде и свои, а внутри давно чужие. А что вы хотите, третье поколение.
– Кто поручил засаду устроить?
– Через посредника наняли.
– А кто нанял?
– Откуда я знаю…
– Как хочешь. В Контрразведке побеседуют с тобой. Кстати, что сделать то должны были с вампиром?
– Убить.
– Ну, вот и славно. Тогда полезай в клетку.
Пленный заартачился было, но подошла Лари со своим латигом, и он сам туда рванул, чтобы оказаться подальше от демонессы. Я, признаться, теперь и сам задумываюсь, кто же она такая на самом деле? Каким демоном не будь, но оставаться таким спокойным после такой кровавой драки… Это неспроста.
Форма зуавов у наемников была новая, явно краденная со склада. Винтовки тоже новые, но их купить не проблема. «Маузеры» такие продают по всему Великоречью, даже в лавке оружейной купить можно. Эти, кстати, в лавках и купили – нет на прикладе выжженного клейма «КА» – «казенный арсенал», которое ставится на те винтовки, что в армии направляются, пусть даже и чужие. Револьверы у них тоже были стандартные, нижегородские «Чеканы» под патрон.357 «магнум», простейшей конструкции, без всяких излишеств. «Сипайского образца», как у нас говорится. А вот «сипайские» поступают только в армии, хоть и не обязательно в наши.
В седельных сумках наемников нашли все требуемые инструменты для уничтожения вампира – святую воду, осиновые стрелы, а к ним – сборный эльфийский лук. Решил кто-то, что проще вампира Арлана ликвидировать, чем разбираться, о чем он проболтался, а о чем не проболтался. Большая ошибка, кстати, которой грешат те, кому жизнь подчиненного копейка. Но если так, то и верности цена почти такая же.
23
Дальнейшая дорога в Тверь ничем уже не запомнилась. Маша пересела назад, в «воронок», за руль, кое-как оттерев его от крови убитого. Второй же урядник, тот, что двоих застрелил и одного ранил, так за стрелка и остался. Тело убитого, завернув в плащ-палатку, погрузили ко мне в кузов.
Пленный сидел в одной клетке с вампиром, забившись от того в самый дальний угол и боясь даже дышать. Кровь понемногу сочилась из-под повязки на лице, и от ее запаха вампир Арлан заметно беспокоился, принюхивался, время от времени издавал какие-то сосущие звуки. Думаю, что старался специально для пленного, потому что слышал все наши разговоры и знал, для чего тот был послан. У вампиров слух поострей человеческого.
По выходу из леса нас остановил еще один драгунский разъезд, которому мы и сообщили о вражеских диверсантах, по тылам действующей армии шляющихся, и на при исполнении находящихся путешественников нападающих. Эффект это вызвало поразительный, нас даже задержали почти на час, пока подтянулись подкрепления. И пока какой-то штаб-ротмистр и два поручика подробно выспрашивали, что нам известно о напавших, в общей сложности не менее чем эскадрон Четвертого Драгунского на рысях прошел мимо нас в лес, намереваясь начать прочесывание. А что вы хотите? ЧП.
Нас же «пристегнули» к военной колонне, идущей за грузом в пункт постоянной дислокации дивизии, и мы почти до самой Твери прошли под конвоем, уже не опасаясь нападения.
В городе мы быстро добрались до Дворянской, где в трехэтажном, невзрачном, но длинном П-образном особняке с закрытым двором и большими мрачными подвалами размещалось Управление Контрразведки. Нас приняли без проволочек, забрали обоих пленных, оформили бумаги на погибшего при исполнении унтера, после чего тело передали напарнику. А их машину сразу включили в состав воинской колонны, идущей до Великореченска. Контрразведка отправляла туда группу своих людей, вот с ними урядник Дмитрий и уехал на «воронке». А мы остались в Контрразведке.
Мурыжили поначалу в ней только нас, выспрашивая все подробности о нападении. Меня допрашивали два ретивых надворных советника в черных мундирах почтенного и мрачного ведомства, в стенах которого я сейчас пребывал, пытаясь сугубо по привычке подловить меня на противоречиях. При этом, следует отдать им должное, оставались безукоризненно вежливы, обращались сугубо на «Вы» и даже поили чаем с печеньем. Из чего я сделал вывод, что нас ни в чем предосудительном не подозревают. Может и ошибочный.
С Машей и Лари беседовали тоже по два чиновника, и продолжалось это часа четыре, не меньше. Лично я к окончанию допроса отвечал на все уныло, односложно и в глубокой тоске, разглядывая гомонящих ворон, гнездящихся на большом дереве, что против окна выросло. После окончания беседы дверь в кабинет распахнулась, в него ворвался еще один чиновник, на этот раз с римской девяткой на петлицах, показывающих, что сей достойный муж пребывает в достойном звании действительного статского советника, равен званием генерал-майору, и, скорее всего, сие учреждение, приютившее нас сейчас, и возглавляет.
Невысокий, лет шестидесяти с виду, сухой, с волосами седыми, без единого темного, с маленькой бородкой-эспаньолкой. На мундире ни одной награды, лишь ленточка Ордена Чести на второй пуговице. Высшая награда трех княжеств, как ни крути.
Я вспомнил имя генерала – Бердышов. Петр Бердышов, бессменный начальник тверской контрразведки на протяжении последних двенадцати лет, а заодно
