ближайший и первейший советник Его Высочества Князя Тверского Алексея Алексеевича. Не думал, что столь важная персона снизойдет до личной беседы с отставным унтером и вольным охотником из Великореченска Сашкой Волковым. Однако, снизошел, не погнушался. Демократ прямо.
– Устали от общения, господин Волков? – спросил Бердышов, усаживаясь напротив меня.
– Не без того, Петр Петрович. – продемонстрировал я, что понял, с кем говорю.
Бердышов и бровью не повел, спросил лишь:
– За поимку вампира вам премию в городе выдали?
– Разумеется, как и положено. У нас с эти все аккуратно. – ответил я.
– Ну да, ну да… – пробормотал он, перелистывая бумаги в какой-то папке. – Недаром все вольные охотники в вашем Великореченске осели, их у вас больше чем в столице. А что кстати, так? Только из-за премий?
Он отложил папку в сторону, придержав ее пальцем на каком-то документе.
– Да не только. – пожал я плечами. – Городок у нас веселый, хоть и маленький. Есть где расслабиться после трудов праведных. И заказов там побольше – все же север княжества, окраина, дальше – Пустынные земли. До двух Болот недалеко, вот и нечисти всякой у нас намного больше. А где нечисть, там и заработок.
– Мда. У вас точно, по одному борделю на каждого приезжего, и по упырю на каждого местного. Ладно, не о том речь. Расскажите, как с Пантелеем встретились?
– С Пантелеем? – удивился я, не ожидая этого вопроса.
– С Пантелеем, с Пантелеем. – дважды повторил Бердышов. – Если точнее, то с Пантелеем Незнамовым, сто сорок восьмого года рождения, из мещан города Покровск Нижегородского княжества, колдуном и государственным преступником.
А затем, глядя мне в лицо, добавил:
– Тем самым, за которого вот этим вот указом… – он поднял со стола папку и повернул лист с текстом ко мне. – … объявлена княжья награда в десять тысяч рублей золотом как за колдуна-убийцу, и еще в десять тысяч золотом как за государственного преступника.
Тут я и вовсе расцвел, подумал, что есть все же боги удачи, и не оставили они меня своим вниманием. То, что его поймать надо, дело десятое, поищем, половим, может и достанем. Насчет опасностей тоже… нам не привыкать, охотник все же. А вот то, что в гонке за наградой у меня такая фора – это очень даже приятно осознавать.
– Что, рады, господин Волков? – усмехнулся генерал. – У вас, простите за выражение, это по морде видно. А главное, чему радуетесь? Возможности в самое кубло это змеиное влезть? Можно ведь и без башки остаться.
– Башка – дело наживное. Нажил разок – и хватит. – заявил я. – А такую премию ни за кого пока не предлагали.
– Ой ли? – поднял он брови. – А за премией ли вы лезете? Я вот с прекрасной, хоть и демонической госпожой Лари побеседовал. Она говорит, что если бы вы занимались торговлей с гномами из Серых Гор, с которыми у вас дружба великая, то вы бы эти деньги, что за Пантелея предложены, за год заработали бы. Или быстрее. И весь Великореченск это знает, и вам удивляется. Скажите, зачем вам это надо?
– Не будь я охотником – и дружбы не было бы. А вообще… – задумался я, после чего высказался максимально честно. – Интересно ведь!
– Вот как. Интересно. – удовлетворенно ухмыльнулся Бердышов. – Не соскучишься, получается. Так?
– Так. – решительно кивнул я.
– Ну, вот и ладненько. – хлопнул он сухой ладошкой по столу. – Коли вам, любезный, интересно такими делами заниматься, так и занимайтесь. У меня война на носу, диверсанты расплодились, ковы строят и заговоры заговаривают. Мне их ловить надо. А что с Пантелеем происходит – мне до конца непонятно. Мутит он что-то снова, как мутил и раньше. И не один уже мутит, судя по всему. В плохую компанию попал, если можно так выразиться.
– В какую? Лич Ашмаи?
– Если он и вправду существует, этот самый лич, то, похоже, что в компанию с ним. Но вы меня не перебивайте, у меня времени мало. Хочу сказать, что намерен поручить я эту работу вам. И тем людям, или не людям, кого вы сочтете нужным к делу привлечь. На правах свободного найма, но с ордером от нашего ведомства, чтобы препятствий вам не чинили. А за деталями извольте с этой минуты к инспектору Вяльцеву. Вот он, пред вами.
С этими словами он указал на одного из сидящих со мной следователей, невысокого крепыша с прической ежиком. Затем легко встал, протянул мне руку, сказал: «Удачи» – и вышел из кабинета. За ним следом вышел второй из мотавших мне нервы следователей, высокий и худой.
– Деталей хочу. – сказал я, обернувшись к Вяльцеву. – Деталей про Пантелея.
– Легко сказать. – усмехнулся тот. – О Пантелее этом самом почти ничего не известно, за исключением его злодеяний. Но и про них не точно, все больше слухи.
– А как же розыск?
– Кое-что доказали, все же, хоть и немного… гм… с трюком.
– В смысле?
– В смысле, доказано, что Пантелей колдун. – начал загибать пальцы Вяльцев. – Еще доказано, что его помощник человека убил, и по прямому Пантелея наущению. А что Пантелей магию во зло пользует – не доказано. Зато всем известно. Вот в приказе на розыск этот момент и обошли с доступным изяществом. Убийство в форме побуждения к оному есть? Есть. Колдовство есть? Есть. Вот и ловите.
– Чтобы ловить, неплохо бы немного информации иметь. – скромно заметил я.
– Немного и заимеете. – усмехнулся инспектор. – Много у нас и нет. Розыскное дело дам почитать, вот и вся информация.
– Вампира когда допрашивать будете?
– Вампира уже допрашивают. Только вам с того что? – скроил неприступную мину Вяльцев.
– Вампир каким-то образом со всей этой пантелеевской компанией связан. Напрямую или нет – не знаю, но связан наверняка. Про покушение на колдунью Машу он уже рассказал?
– Откуда я знаю? Я что, телепат? – удивился моему вопросу Вяльцев. – Я же все время с вами просидел.
– Видите, до чего меня довели за четыре часа никому не нужного допроса? Совсем отупел. – сказал я. – А ведь самое важное то пока в вампире. Во-первых, ему обратного хода нет, свои убьют, во-вторых, он надеется у вас защиту найти от этого самого лича, который существует. И в третьих, он готов сотрудничать. А в четвертых, раз уж мне злодеев ловить, я бы все же его послушал. А заодно и сегодняшнего пленного. Отчего то мне кажется, что он может быть цепочкой к нужным персонажам нашей страшной сказки.
– Почему так думаете?
– Потому что от вампира пути ведут каналами темными и порталами всякими, за которыми наверняка стража из демонов с нижних планов бытия. А вот внук купца-переселенца из Вирацкого баронства, работающий на их разведку, выглядит предпочтительней. Из него и вытрясти что-то можно, и по его следам пройти. Найти, например, место, где он наемников вербовал. И так далее, не мне вам объяснять.
– Хорошо, попробуем. – сказал Вяльцев, и встал из-за стола. – Пойдем.
24
Комната для допросов в контрразведке может выглядеть по разному. Меня, например, допрашивали в светлом кабинете с высокими потолками и огромными окнами. А пленного наемника привели на допрос в темное помещение с низким потолком и совсем без окон. Каждому – свое.
Лекарь у него был. Повезло дураку – такое лечение под сотню стоит, а его за счет казны подлатали. Вместо разрезов, нанесенных тифлинговским кнутом, у него на лице остались два свежих шрама, шедших от правого виска через скулу, переносицу и так до низа левой щеки. Так и когтями не прочертишь. Залечивать же шрамы никто не счел необходимым.
Теперь пленный сидел, голый по пояс, в деревянном кресле с кожаными ремнями на подлокотниках, которые прижимали его руки, и наблюдал, потея и страдая, как мрачного вида мужик с нашивками унтера на черном мундире пробует в углу телефонный аппарат и распутывает провода. Подозреваю, что это был стандартный ритуал, который этот унтер исполнял перед каждым арестованным, дабы того заранее расположить к беседе.
Напротив привязанного к креслу арестанта за широким письменным столом сидел чиновник в чине коллежского советника – старший следователь. Он перекладывал какие-то бумаги, совершенно не обращая внимания на того, кто сидел перед ним. Справа, за маленьким столиком, у высокого ящика магнитофона, медленно вращающего большие катушки, сидел младший унтер в наушниках на голове, в черном мундире, но с эмблемами связиста. За другим столиком, за пишущей машинкой сидел еще один младший унтер, маленький, тощий и немолодой.
Практически за спиной у старшего инспектора сидела молодая некрасивая женщина в пилотке с серебряной звездой, черном мундире с погонами подпоручика, с каким-то светящимся шаром в руках, как будто сплетенным из проволоки. Магический детектор лжи, каждое слово арестованного будет проверяться. Можно говорить и можно молчать, а вот врать не получится.
– Не возражаешь? – спросил Вяльцев у следователя, заводя меня в комнату.
Сидевший за столом лишь мотнул головой и указал на стулья у стены, на которые мы и уселись. Пленный узнал меня сразу, испуганно вздрогнул, вспомнив, наверное, как я запер его с вампиром. Я сделал ему ручкой, заслужив гримасу неудовольствия от Вяльцева.
Сидевший за столом, наконец, закончил с бумагами, разложил их перед собой в известном одному ему порядке и обратил совершенно пустой и оловянный взгляд на арестанта. Интересно, они такой взгляд перед зеркалом тренируют, или у господина чиновника седьмого класса от рождения такой талант, смотреть как снулая рыба?
– Ну что, господин хороший? – спросил он арестанта. – Будете каяться наперегонки с протоколом, или повесить вас?
– За что? – хрипло спросил арестант.
– Как это за что? – удивился следователь. – Нападение на представителей власти Тверского княжества, соучастие в убийстве одного из них, в чине урядника, участие в заговоре, имеющем цель препятствие осуществлению правосудия, попытка организации побега арестованному преступнику, намерение на убийство того же арестованного… Мне продолжать? На веревку уже набралось, можно хоть сейчас к судье, чтобы завтра с рассветом уже висеть.
– А если каяться буду? – все так же хрипло спросил пленный.
