выяснилось, урядники стояли на дороге неспроста. Кто-то повадился нападать на одиноко едущие крестьянские подводы, буквально разрывая в клочья как седоков, так и лошадей, а заодно вконец разоряя груз, но без грабежа. За последний месяц было три таких случая, погибло четверо.
Если бы у нас было свободное время, я бы наверняка сунулся в эту самую деревню и попытался взять заказ на истребление твари. Очень по описанию поведения она напоминала того «бабуина», что я застрелил у Ручейного, и на которых охотились Попыйвода с Колобком. Та тоже отличалась страстью к разорению личного имущества пастухов, а рвала не только людей, но и скот, что под руку подворачивался. Однако, времени на охоту не было, тварюга выходила на промысел не каждый день и в разных местах, поэтому я лишь поделился доступной информацией с урядниками. А заодно порекомендовал дать телеграмму в Великореченск и вызвать оттуда охотников, как раз Попыйводу с Колобком. Точно зная, что такая услуга мне наперед зачтется.
На сем мы с урядниками распрощались, а я задумался. За всеми недавними событиями та моя охота как то забылась. Но загадка осталась. Откуда эти самые «бабуины» берутся? И почему точки их появления словно движутся с северо-востока на юго-запад? Совсем не сложно выстроить на карте цепочку последовательного появления монстров в разных районах княжества. Если бы каждого из этих чудовищ не убили и не спалили в печке, можно было бы подумать, что это сама тварь путешествует. А так кто путешествует? Тот, кто их делает? Но в чем смысл? Зачем?
К полудню нам удалось проехать почти двести километров. Дорога здесь была… ну, как все дороги у нас, скорость держали километров сорок в час. Как я и рассчитывал, около часу дня мы выехали на развилку с деревянным указателем: «Болотное, Ванеево, Пограничный, Вирац – прямо, Березняки – направо». То, что село Березняки было «направо» понятно было и без указателя, дорога огибала его ограду. А мы огибать не стали, а направились прямо в ворота. Время привала и обеда. Лучшего места для этого в округе не найдешь. А в Березняках это было одной из главных статей дохода – прием проезжих. Село небольшое, вроде, но в нем три хороших трактира и аж пять постоялых дворов. Очень уж оно удобно расположено на этой дороге, как раз на половине дневного перегона для едущих на машинах, и полного перехода для конных и на подводах. Вот и мы после половины перегона подъехали к воротам, проделанным в частоколе. Сейчас они были распахнуты, лишь перегорожены полосатым бревном шлагбаума.
К моему удивлению, на воротах стояли не ополченцы, а жандармы, в своей серой форме, с СВТ за плечами. Командовал унтер, который взялся тщательно проверить наши документы. А на пороге открытой кордегардии стоял, привалившись плечом к косяку, молодой колдун с каким-то амулетом в руках. А кроме жандармов, толклись на входе еще и четверо ополченцев, с традиционными для такого дежурства дробовиками, для всякой твари на близком расстоянии убойными.
Интересно. Я в Березняках бывал не однажды, и такой охраны на въезде не видел. Вот те четверо местных ополченцев – это нормально. Колдун – тоже понятно, он местный, хоть в воротах и не всегда дежурит. А жандармы что-то новенькое. Хотя, насколько я помню, полурота жандармов расквартирована в селе Слеги, что в пятнадцати верстах на юг отсюда. Оттуда, наверное, прибыли. Только зачем?
Колдун, глядевший на артефакт, сделал знак унтеру, после чего глазами показал на Лари. Двое из ополченцев чуть сдвинулись в нашу сторону, удобней перехватив свои помповики. Сменили позиции и двое жандармов. Понятно, просто засекли то, что с нами не человек. Ничего необычного, но пока не установят, кто именно – будут настороже. Может быть с нами спутник такой, а может мы и сами не ведаем, кто к нам подсел. Доппельгангер, например. Каково? Тогда еще и нас спасать придется.
Сейчас унтер меня в сторонку отзовет, и тихо спросит в чем тут дело. Так всегда делается в подобных случаях.
– Могу я вас на пару слов? – тихо спросил унтер, подойдя ко мне и глядя в глаза из-под низко опущенного козырька мягкой «патрульной» кепи.
– Вы о девушке? – переспросил я. – Она не человек, тифлинг.
– То есть вы в курсе дела, кто с вами едет?
– Да, разумеется. – кивнул я. – Она официальный член группы.
– Группы?
Я показал ему папку с всемогущими бумагами из Контрразведки. Он их быстро просмотрел, кивнул, ткнул пальцем в подпись Лари.
– Это она, верно?
– Она самая.
– Хорошо. Давно здесь тифлингов не видели. – покачал головой унтер. – Разве что с месяц назад какой-то колдун из аборигенов в сопровождении двух тифлингов охраны проехал. Не затруднит вас подтвердиться, чтобы мы от вас отстали окончательно?
Против того, чтобы по очереди провести рукой над бумагой, мы не возражали, что и сделали. Этого хватило для того, чтобы более не выглядеть подозрительными вооруженными бродягами. Шлагбаум поднялся перед нами, и мы въехали в село, распугивая уличных собак, бегущих следом и норовящих ухватиться зубами за колеса. Кстати, такое в каждой деревне повторяется, но ни разу не видел, чтобы хотя бы одна из таких шавок и вправду за колесо укусила.
От самых ворот до главной площади Березняков шла прямая широкая улица, а на этой самой площади и выстроились в ряд все трактиры с постоялыми дворами. У крыльца, ведущего в трактир «Веселая долина» стояли целых три жандармских АТЛ-2, размалеванных зелено-желто-бурыми пятнами камуфляжа грузовичка, таких же, как моя полуторка, но двухосных. В кузове каждого было по ПКБ на турели. В машинах сидели еще несколько жандармов в полном снаряжении, а возле них стояли еще двое ополченцев и староста в форме старшего урядника, с голубыми петлицами выборного чиновника. Серьезно. Что случилось? Староста так просто мундир не напялит, зачем ему надо зря глаза мозолить?
Я завел машину на стоянку у трактира, ограниченную по кругу коновязью, заглушил мотор. Все с облегчением выбрались на твердую землю, потягиваясь и пытаясь размяться. Несколько часов сиденья в одной позе бесследно не проходят.
– Чем здесь кормят? – задала Маша самый естественный для себя вопрос.
Было бы странно, если бы она поинтересовалась чем-то другим в первую очередь. Я бы, по крайней мере, удивился. А так – все в порядке, все та же Маша, ничего не изменилось.
– Хм… Традиционная кухня – это тебе о чем-нибудь говорит?
– О больших порциях. – вздохнула Маша мечтательно. – О вот такущих!
Она раскинула руки во всю ширь, пытаясь изобразить, на какой размер тарелки она готова претендовать
– Ну да, так тоже можно сказать. – согласился я.
Как и в любом другом сельском трактире, заботящемся о своей репутации, помалу в «Веселой долине» не накладывали, равно, как особыми изысками в приготовлении тоже не баловали – это не «Серебряный окунь» на Арсенальной набережной в Твери, что возле княжеского дворца.
Мы поднялись на крыльцо, я толкнул деревянную дверь, со скрипом отворившуюся, и мы вошли в полутемное помещение, пригибаясь, чтобы не удариться головой о низкую притолоку – здесь в целях сбережения тепла зимой считали все методы хорошими, включая проделывание таких дверных проемов, что в них впору разве что на четвереньках входить. Технологии энергосбережения, но вовсе не голово-сбережения. Ну и для оборонительных целей такие окошки и тесные дверные проемы тоже поудобней будут. Иная тварь ночная и не протиснется.
Небольшой зал трактира плотно был заставлен длинными столами, каждый человек на десять, с лавками по бокам, сейчас задвинутыми под стол. С торцов стояли массивные табуреты. Свет не горел, в зале никого не было, но с кухни, куда вело окошко в стене, доносился звон кастрюль.
– Давайте к окну, там светлее. – пригласил я спутниц.
Мы выбрали стол у дальней стены и расселись лицом ко входу, обойдя его или придвинув табурет. Тоже привычка, и полезная, не сидеть ко входу спиной, и она меня пару раз выручала уже.
С кухни вышел невысокий толстяк, вытирающий на ходу мокрые руки передником. Увидел нас, разулыбался, спросил:
– Чем могу?
– Пообедать бы нам. – сказала Маша.
– Барышня, так ничего проще нет. – совсем расплылся в улыбке хозяин. – Борщ у меня есть, жаркое из свинины, морс брусничный и клюквенный. Это могу сразу подавать. Если чего другого хотите – придется подождать, не готовили.
– И это нормально. – сказал я. – А жаркое с чем?
– Ну, с чем у нас может быть? – даже удивился хозяин. – С картошкой, грибами и луком.
Действительно, ни с чем другим и быть не может. Местная публика вообще удивляется, если ты пытаешься заказать что-то помимо того, что у них в меню имеется. Чудаком тебя полагают, если не сказать хуже. Мясо есть, картошка есть – какого рожна тебе еще надо?
– Тогда все подавайте. И борщ, и жаркое. И морс.
– Водочки-с? Настоечек каких?
– Нет, водочки не надо. – с сожалением вздохнул я. – Ехать еще. Пиво есть?
По пустынной дороге руль крутит можно и пьяному, ничего страшного, но вот случись вроде драки что, то стрелять придется. А стрелять под градусом, когда тебя, скажем, сожрать решили – распоследнее дело.
– Есть, но только царицынское темное осталось. – ответил хозяин. – Нового не завезли по последним проблемам нашим.
– Это каким проблемам? – удивился я. – Война вроде к вам не дошла.
– Война не дошла. – согласился трактирщик. – А тварь какая-то дошла. Жрет, понимаешь, людей по ночам, прямо в домах. А как в последний раз у Петраковых на постоялом дворе купца Чухонцева разорвали с приказчиком, так и вообще никто не едет.
– Погоди… – поразился я. – Прямо в селе жрет? И не один раз?
– Пятерых уже. – вздохнул тот. – И это за две недели. Видели жандармов? Все из-за этого.
– Да ну ладно… И до сих пор не поняли, кто это?
Так действительно не бывает. Даже если в селе завелся вампир или оборотень, при настоящих поисках его все равно найдут. Ну, раз нападет, ну два. А потом или поймают, или бежать придется. Это правило. Село небольшое, все у всех на виду. К тому же здесь парочка неплохих колдунов имеется, хоть звезд с неба и не хватают. Сделать амулет, чтобы нечисть или нежить засечь большого труда не надо. Трудно делать такие «радары», как Васька делает, чтобы искать на расстоянии, а так, чтобы встать самому на площади и следить за проходящими – недоучка справится. Отсюда и истина, что вся нечисть, что живет среди людей и от людей питается, стягивается в большие города, где затеряться можно. А тут как затеряешься, где каждый с каждым знаком и половина – родня?
Если было больше трех атак, то тогда мы имеем дело со случаем исключительным. Народ здесь жизнью тертый, если уж не справляется с бедой, то пахнет не вампиром и не оборотнем, а чем-то… хм, даже предполагать пока не хочется. Редким и плохим пахнет.
– А скажи, любезный… – кто у вас поимкой твари сейчас командует?
– Староста. Бирюков Сергий.
