разумного существа опасных».
– Маш… их множество. – пожал я плечами в некоторой растерянности. – Можешь только из списка исключить тварей именно человекоедящих.
– Это почему? – удивилась она.
– Потому что все они тянутся к жилью, а в лесу просто хищные. Но нам от этого не легче. Какая разница, те же навьи вытягивают жизнь только из нас, или любой живой твари, что рядом оказалась?
– Без разницы. – кивнула Маша.
– Во-во, и я о том же. Что совой об пень, что пнем об сову. – я резко крутанул руль, объехав непонятно как оказавшийся на дороге большой камень, затем продолжил: – На самом деле у пяти из десяти лесных тварей и имен то нет. Никто специально по ночам по лесам не шляется, их изучая. А ночью все, что к существам не магическим не относится – опасно. Да и просто чудовищ и хищников хватает. Опять же, какая разница, медведь тебя задавит или проглот-древец разорвет? Никакой разницы.
– Что за древец?
– Да есть такая тварь лесная. Что-то среднее между ящерицей и зверем, метра три длиной, но толстая и почти без хвоста, пасть как люк в канализацию. А с виду бревно бревном, с двух шагов можно не узнать. Жрет всех подряд.
– Они в лесу часто попадаются?
– Не очень. И не в этих краях, они все больше к северу отсюда обитают.
– Здесь тоже попадаются. – неожиданно вмешалась в беседу Лари. – Я точно знаю, потому что Василию в подарок шкуру привезли из Пограничного, месяц назад, наверное.
Точно, была у Васьки-некроманта шкура этого самого проглота. Он ее прямо в сенях, на стене повесил. И Маша ее видела, о чем я ей и напомнил. В общем, с проглотом разобрались, а дальше я решил задать пару вопросов насущных.
– Маш, а ты защитный круг построить можешь?
– Если непроходимый, то больше пяти минут не продержится. – покачала она головой. – А если сигнальный и с пугалками… Раз в два часа надо обновлять будет, примерно. А завтра уже на колдовство не рассчитывайте, отдохнуть день потребуется.
Примерно на это я и рассчитывал. Круг непроницаемый, смертельный для всех, кто попытается его пересечь, разве что только Пантелей сумеет поставить на часок. А нам и сигнального хватит, все проще, чем на каждый шорох вздрагивать. К тому же сигнальный круг может большим быть, шагов на двадцать-тридцать от центра отступить.
– Это хорошо. Мы с Лари тогда по очереди посторожим, а тебя будить будем, чтобы ты его поддерживала. – обрадовался я.
– Так даже лучше, не слишком устану тогда. – согласилась Маша.
В том и проблема с магией, что сильные заклятья очень быстро забирают силу у заклинателя. Иной могучий колдун по силе своей (не по дальности) артиллерийскому дивизиону равен был, но только дивизион этот мог целый день колотить, лишь бы снарядов хватало и откатники не протекли, а колдун пару раз ударит – и потом дня два пальцем шевельнуть не может.
Были у колдунов центры силы в виде мощных амулетов, а также вроде всяких алтарей и всего такого прочего. В них магики аккумулировали подчас действительно великую силу, но и использовать ее могли там же, не уходя далеко. И именно поэтому у воров самым опасным почиталось проникновение в замки сильных колдунов – там они, на своей территории, действительно подчас всесильны. Но лишь там. На том они технике и уступили. Но это в масштабе межгосударственной политики, а в нашем случае колдунья Маша – наш главный актив. Хотя… честно говоря, так до конца и не пойму, на что способна наша демонесса. Ладно, будем посмотреть.
Поляна действительно нашлась подходящая, когда до окончательной темноты оставались считанные минуты. Я свернул с дороги, по днищу зашуршала высокая трава. А еще через минуту машина уже стояла, пощелкивая остывающим двигателем, а я быстро собирал валежник на опушке леса, поддерживая локтем норовящую свалиться с плеча двустволку, а мне активно помогала Лари. А еще минут через десять у нас весело разгорелся костер, а на нем, на маленьком таганке, повис закопченный чайник.
– Все, все отбегались? – спросила Маша. – Кому там куда надо? Ставлю круг.
Она прикрыла глаза, вытянула руки перед собой, ладонями вперед, затем медленно развела их в стороны, Я чувствовал, как Сила плавно и гладко, прохладным ручьем истекает из молодой колдуньи. Как будто легкий ветерок закружился в ночном воздухе, и ничего больше. Затем Маша снова свела ладони, и между ними засветился небольшой белый огонек, осветивший своим ровным светом ее лицо снизу и разведенные ладони. Затем этот огонек взмыл вверх, разделился на четыре огонька поменьше, но уже голубоватого оттенка, а затем они поплыли от нас в разные стороны. Потом остановились в воздухе, как будто раздумывая, после чего вдруг медленно пошли по кругу, шагах в пятидесяти от нас. Они замерцали, но совсем не ярко, приглушенно.
Маша выдохнула, стерла пот со лба. Совсем незначительное на первый взгляд волшебство далось ей с трудом, так что взгляд этот можно было считать ошибочным.
– Все, теперь дальше десяти метров от костра не ходите. – сказала она.
– Сигналка сработает? – догадался я.
– Сработает, и не только сигналка. – кивнула колдунья. – Я вам краткий инструктаж проведу. Эти огоньки учуют любое существо крупнее кролика, которое подойдет к нам метров на пятьдесят, и тогда один из огоньков зависнет над ним. Свечение усилится, вы даже сможете разглядеть того, кого увидел огонек. Если гость решит еще приблизится, вы услышите звук, как будто кто-то в свистульку дует. А если тот, кто к нам пришел, приблизится еще, метров уже на двадцать, или бросится вперед слишком быстро, огонек превратится в маленькую шаровую молнию и ударит его сверху.
– Неплохо! – удивленно подняла брови Лари. – Это лучше чем круг.
– Чем лучше? – спросил я.
– Чем круг. – отрезала Лари. – Круг требует больше силы и не атакует нападавших. А огоньки атакуют.
– Не очень сильно. – поморщилась с сожалением Маша. – Но все равно больно. Любопытного зверя могут и спугнуть. Если первый не спугнет, подлетит второй и тоже ударит. И так все четыре.
– Здорово. – согласился я.
– Надо думать! – загордилась Маша. – Я это заклинание, между прочим, сама придумала, поняли? Это вам не из книжки вычитанное.
– Дай поцелую, раз такая умная… – проворковала Лари и Маша испуганно замолчала.
Чайник закипел и я палкой снял его с таганка. Обхватив нагревшуюся рукоятку полой пыльника, я разлил чай по деревянным чашкам. Чашки эльфийские, кстати, из дерева эвир, которое почти не нагревается. Эльфы из него всю посуду делают, а люди из Новых государств из него любят полки в банях мастерить, хоть и выходят они чуть не золотыми по цене. Надо ли говорить, что у Васьки-некроманта в бане полки эвировые, зная его страсть к дорогим цацкам? Думаю, что не надо.
– Что за чай? – чуть принюхалась к напитку Лари.
– С ведьмачьей травой. Для ночного зрения. – пояснил я. – Да все нормально, с ней даже вкуснее.
– А у меня и так с ночным зрение все в порядке. – улыбнулась своими белыми клычками Лари, но из чашки отпила. – И правда, вкусно. Как с мятой и лимонником. Кто первый дежурит? И как меняемся?
– Маша, тебя как будить? – спросил я колдунью.
– Раз в полтора часа, примерно.
– Ну и прекрасно. Тогда через полтора часа и будем меняться. – сказал я демонессе. – Одно требование – дробовик вообще не выпускать из рук. Ни при каких условиях. Надо что-то взять, поменять позу – хоть одной рукой, но держать.
– А почему дробовик? – полюбопытствовала Маша.
– Потому что карабин нужен для целей удаленных, его можно просто рядом положить. Заметишь кого, успеешь поднять. А если кто-то все же прорвется прямо к нам, то тогда из ружья надо лупить. А оно уже в руках, шарить вокруг себя не потребуется. И уже с отключенным предохранителем. – изложил я свою постоянную и не раз проверенную стратагему.
– Ну ты смотри. – усмехнулась Маша. – Как все продуманно.
– Хорош издеваться. И спать тебе пора.
37
Дежурить у костра я сел первым. Стемнело, засыпало небо звездами. От костра шло тепло, слегка сыроватый валежник потрескивал в огне, иногда стреляя мелкими угольками. За границей круга света, падавшего от костра, сгустилась тяжелая тьма. Но в высоте, мерцая и переливаясь, вокруг нашего бивака крутились четыре колдовских светлячка, охраняя наш покой.
На коленях у меня покоилась «вампирская» двустволка, под боком лежал карабин, а в левой руке была чашка с чаем. Настой ведьмачьей травы действительно помогал, пусть и не слишком сильно. Но я все же различал предметы, различал редкие кусты поодаль и стволы деревьев. Все лучше, чем просто в темноту таращиться. Хотя, в такое время лучше всего полагаться на слух и мое чутье. Тот, кто выйдет охотиться на нас из леса, обязательно посмотрит голодным взглядом, я это знаю. Если он глазами пользуется, конечно. А может и не пользоваться. А еще я знаю о тварях, которые нападают из-под земли. Но не здесь, лесная почва для них не годится, переплетенные корни мешают. Да и вообще они живут южнее и ближе к степям и пустыням.
Поодаль что-то сильно зашуршало травой, я насторожился. Однако, светлячки в воздухе вели себя спокойно, а вскоре и шум затих. На каждый шум не надергаешься, тут самого обычного зверья пруд пруди. Мог обычный кролик пробежать. Если его кто спугнул, а так они по ночам не бегают. А спугнуть его мог кто угодно, поневоле задумаешься.
То, что я Маше сказал – чистая правда. Большую часть лесных тварей никто не видел, и никто не изучал. Знаем мы все больше тех монстров и ту нечисть, что в города попадает, к хуторам и деревням тянется, желая поживиться или человечиной, или кровью, или душой. Их ловят, их знают, о них всякие полезные книги написаны. А в лесу зачастую попадается такое, что смотришь потом и думаешь: и что бы это могло быть?
Как лесной серый медведь может с равным успехом сожрать как оленя, так и человека, равным образом поступает и нечисть. Она вообще на все живое
