охотится, ну и мы ей на вкус в самый раз. На кого она поохотилась удачно, те уже не расскажут, а на кого не охотилась – те ее и не видели никогда. А видели лишь ту, и лишь тогда, когда охота плохо заканчивалась. Тогда новые виды и включались в реестры существ местными Линнеями. Во всех остальных случаях твари лесные обходились без регистрации последние сколько-то тысяч лет письменной истории этого мира.
Мне самому в лесу приходилось охотиться, и не так уж редко. За исключением случая последнего, когда тварь была явно созданной колдовством, все остальные, а их не меньше десятка, были… гм… естественного происхождения, если можно так выразиться. И в справочниках своих, каковых у меня дома на полке немало, нашел я только шестерых. А четверо были не пойми кто, я о таких и не слышал. Листал, листал все эти книги, да так и не нашел.
Вот, опять… и светлячок полетел в сторону, завис. Я положил ружье поудобней. Он даже цвет не поменял и ярче не стал. А три других увеличили промежутки между ними и все кружились в вышине, не проявляя никакого беспокойства. Если так можно сказать о маленьких шариках света колдовского происхождения, совершенно неодушевленных. Затем и тот светляк, что улетал, вернулся на свое место в неторопливом хороводе.
Так и прошла моя смена, я лишь время от времени подбрасывал дров в костер. Когда же полтора часа прошли, я растолкал демонессу и Машу. Лари открыла глаза, как будто и не спала. Длинные вертикальные щели зрачков пару раз дернулись, и превратились в зрачки обычные, человеческие, расширившиеся, правда до самого края радужки, отчего зеленые глаза превратились в черные, а потом еще и засветились в темноте. Вот это да! В жизни не видел такого. Наверное. Мало с тифлингами общался.
Маша же проснулась с трудом, пару минут просто молча сидела, моргая сонно на костер. Затем протянула руку за кружкой с остывшим чаем, глотнула пару раз и, вроде бы, пришла в себя. Потерла ладони друг о друга, вытянула их вперед и я снова ощутил волну Силы, хоть и не столь мощную, как недавно. Маша замерла, как будто прислушиваясь к внутреннему голосу, затем удовлетворенно кивнула и сказал:
– Нормально, хорошо держится. Можно было даже не просыпаться.
После чего натянула себе на голову полу спальника и мгновенно уснула. И я последовал ее примеру.
Проспать мне удалось примерно час. Проснулся от пинка в бок, слава богам – не сильного. Открыл глаза, но вскакивать не стал – тоже в свое время сам себя научил такой привычке. Мало ли кто на тебя в такой момент смотрит, и думает, спишь ли ты?
– Что? – шепнул я.
– Светляк завис над чем-то. – прошептала Лари, глядя на меня своими жутковатыми поблескивающими глазами.
– Чем?
– Не понимаю. Не знаю. Вставай, посмотри. – все так же прошептала демонесса.
– У тебя же ночное зрение. – поддел ее я.
– Оно в траве. Ты в местной живности лучше меня разбираешься.
Я откинул полу спальника, сразу сграбастал ружье. Так мне спокойней. Поморгал, прищурился, вытягивая из выпитого отвара все, что он мог дать моему ночному зрению. Действительно, один из светляков висел на одном месте и разгорелся заметно ярче. И проявился звук, как будто где-то что-то искрит. От него звук, между прочим. Хоть бы осветил, что там такое…
Как будто повинуясь моей мысленной команде, светляк загорелся еще ярче, опустился ниже. И в его мертвом голубоватом свете появились очертания чьей- то спины, слегка поднявшейся над травой, как будто немалого размера четвероногий приземистый хищник изготовился к прыжку. Хотя, о чем это я, «как будто»? Он, тварь такая, и изготовился. А замер потому, что не может понять, что это над ним. Метров тридцать до него от нас. И взгляда я поэтому сейчас не чувствую – оно на светляка таращится.
Я посмотрел на Лари – она глядела на замершее существо не отрываясь, направив в ту сторону ружье. Три светляка по прежнему продолжали свой круговой бег. Я аккуратно отложил двустволку, поднял карабин. Приложился. Где там у того, что сидит в траве, может быть башка? Знать где башня – первое дело, она всегда есть, даже если на первый взгляд и нету. Такое тоже встречается.
Магии не чувствуется. А нечистью может быть запросто, хоть и сомневаюсь в этом. Очень уж повадки животные. Нечисть должна сейчас завывать на все лады, шипеть там, или еще чего. А вот так красться… сомнительно это. Только по торчащей холке не удается понять, что же это такое.
Тварь все же решилась. Сначала я почувствовал взгляд, голодный, но не злобный. Точно, хищник. Нечисть так глянет, что мороз от затылка по всей спине бежит, до самой задницы. А когда хищник – чувствуешь, что тебя уже почти едят.
Вот там башка должна быть… лопатки вижу и хребет выпирающий на спине… ниже… если на меня смотрит… так! Я нажал на спуск, и укороченная СВТ лягнула меня в плечо, из пламегасителя вырвалось в стороны голубоватое пламя. Раз! Два! Три! И вдруг светляк метнулся вниз, как будто кто-то в темноте взмахнул гибким прутиком с лампочкой на конце. Треснуло, грохнуло, вспыхнуло, рассыпалось искрами, кто-то взревел, а затем огромным прыжком отскочил в сторону, пропустив над собой картечь от выстрела демонессы, развернулся так, что мы увидели лишь мощные лапы и длинный хвост, и огромными прыжками, сгибая спину чуть не пополам, умчался в лес.
– Кто это был? – спросила проснувшаяся и сидящая в спальнике Маша.
На удивление, она стрельбу восприняла совершенно спокойно, как будто не она ее разбудила, а поднос с кофе в постель.
– Мантикора. – ответил я.
Не узнать чудовище было почти невозможно. Даже рассматривать не надо было, такими прыжками двигаться кроме нее никто не может.
– А они разве здесь водятся? – удивилась девушка.
– Северные водятся. Их несколько видов. – ответил я.
– На островах в Южном океане самые большие. – добавила Лари.
– Ушла? – уточнила Маша.
– Пока ушла. – скривился я. – Но может вернуться.
Самое плохое в мантикорах – они огня не боятся. Совсем. Не всякий хищник может прыгнуть прямо к костру, а мантикора может. А прыгнуть она способна метров на десять, не уверен, что успеет тот же светляк ее ударить. А еще она часто атакует ушедшую от нее добычу повторно. Или устраивает засаду на нее. Особенно, если добыча ее ранила, а я в нее точно пару раз попал, и шаровая молния угодила. Теперь до утра покою не будет.
– Три светлячка летает. – сказал я, ткнув пальцем вверх. – Пока достаточно?
– Достаточно. – кивнула Маша. – Разве что… вот так сейчас сделаем.
Она снова прикрыла глаза в сосредоточенности, вновь повела руками перед собой. Теперь Сила вспорхнула с ее ладони легкой пташкой, быстро достигшей одного из шариков. Он вдруг покраснел, затем снова вернулся к синеватому электрическому свету, но вырос раза в четыре.
– Вот так. – удовлетворенно сказала Маша, открыв глаза и глядя на свое произведение. – Теперь этот будет ударным, а два других – сторожами. Можно спа-а-ать…
Последние слова она произнесла сквозь зевок, и завалилась на бок, снова накрывшись спальником. Я глянул на часы – еще минут тридцать сна до смены у меня есть. Редко когда во время ночевки в лесу выспаться удается, не одна, так другая тварь на твой костер выходит. А без костра еще хуже будет. Ладно, тридцать минут тоже неплохо.
Угадав мои мысли, Лари сказала:
– Да ложись уж… Разбужу.
– Ага. – легко согласился я и тоже завалился, положив ладонь на цевье ружья.
Почувствовал, как меня быстро засасывает омут сна, и тут же снова был разбужен, очередным неласковым пинком.
– Возвращается. – сказала Лари, кивнув куда-то в темноту.
– Твою мать… – выругался я.
Теперь над нами кругами летали всего два шарика. Большой, усиленный, снова над чем-то завис, что было скрыто в траве. Так и есть, вернулась мантикора, тварь такая. И теперь, стелясь брюхом по земле, ползет к костру на расстояние пары прыжков – она всегда так атакует. Если метров на двадцать подберется, то нас можно считать если и не покойниками, то пострадавшими в любом случае. Два прыжка ей оттуда. Две секунды. Ну, три.
– Машу разбуди. – шепнул я демонессе.
Хорошая штука эти ее светящиеся шары. Не надо гадать, где враг – шарик вист прямо над хищником, хоть того и не видно.
Лари аккуратно разбудила Машу. Не пинком, как меня.
– Что? – спросила та.
– Мантикора вернулась. – прошептала Лари.
– Вижу. От меня что требуется?
– Быть наготове. – сказал я колдунье. – Прыжку помешать можешь?
– Могу, хоть и не очень сильно. Как табуретку в кабаке, помнишь?
– Тоже нормально. Если прыгнет – попытайся оттолкнуть куда-то в сторону, налево от нас, под прицел.
Маша вновь уселась в позе южного божка, скрестив ноги и хитро сложив ладони пред грудью. Легко и плавно потекла Сила, пока ни к чему не принуждаемая и никак не используемая. Взгляда я пока не чувствовал, мантикора была далеко и ей, наверное, опять мешал светляк. Сбивал с толку. А я теперь могу сразу понять, когда хищник прыгнуть соберется. Когда приблизится и когда я почувствую взгляд. Вслепую ни одна тварь не атакует, ей добычу видеть надо.
Снова попытаться подстрелить отсюда? Не выйдет. Мантикора живуча и способна к быстрой регенерации. Убить не получится. Зато разозлить еще больше – запросто. Если бы я с самого начала понял, кто это, то и до этого стрелять из карабина не стал, попытался бы действовать наверняка. Подранок теперь жизни не даст, так и будет крутиться вокруг, выжидая удобного момента. Можно уже плюнуть на ночлег.
– Знач так… – зашептал я. – Лари, сдвинься чуть назад и левей. Надо, чтобы зверь меня в жертвы первым наметил.
– Зачем? – удивилась та. – Я же быстрей тебя.
– Зато я взгляд чувствую. – выдал я свою личную тайну. – Поэтому успею сдвинуться.
– А-а-а… вот оно что… А я все гадаю, откуда такая интуиция? – усмехнулась демонесса и передвинулась так, как я ее и просил.
– Маш, ты светляком управлять можешь? – обратился я к колдунье.
– Уже нет. Он теперь сам. – прошептала та.
– Когда он ударит?
– Когда мантикора вперед бросится. Я же говорила.
– Говорила. – согласился я. – Сильно влепит?
