– У меня есть тату.
В пять часов Мэлс оторвала взгляд от конечной версии ее истории о проститутке. Эрик стоял перед ней, с папкой в руке, с выражением «без балды» на лице.
– С жертвы в «Мариоте», которая исчезла из морга?
– Именно.
– Покажешь? – спросила Мэлс, протягивая руку.
– Это... эм, да. – Он протянул фотографии. – Не мой стиль. Меня скорее привлекают трайбл-тату [98].
Мэлс перевернула обложку папки и нахмурилась. Фотографии были в цвете, но это вовсе не обязательно… по крайней мере, если речь шла о чернилах. Татуировка старухи с косой была выполнена белыми и черными чернилами, с жуткой детализацией… казалось, что это фотография, что сияющие глаза из ободранного капюшона и костлявая рука, указывающая на смотрящего, были направлены именно на нее.
– Достаточно мрачно, ага, – отметил Эрик. – Прелестное кладбище, тебе не кажется?
Вполне верное замечание относительно заднего плана: ужасающая фигура стояла посреди поля могил, надгробные камни уходили дальше за горизонт, разлагающаяся мантия разлеталась в стороны, затемняя безграничный ландшафт.
– Что это за черточки внизу? – спросила она.
– Наверняка какой-то подсчет… и, спорю на что угодно, вряд ли речь идет о булках хлеба.
– Он может быть связан с бандами.
– Я тоже так решил, учитывая, что недавно в морге было тело с аналогичной тату… согласно моим источникам.
– Что думает ОПК[99]?
– В настоящий момент я работаю над этим.
Мэлс подняла взгляд.
– Так, ты искал это изображение в интернете?
– В сети тысячи изображений Мрачного жнеца… некоторые из них – на коже людей. Ничто из найденного не похоже в точности на это, но все они выглядят похоже, если ты понимаешь, о чем я.
– Как твой источник раздобыл это? Я слышала, что все стерли из входящего файла.
«Святой Франциск» поднял шум из-за этого инцидента; казалось, будто того мужчину вообще никогда не заносили в базу данных.
Чисто. Очень чисто.
– Так вышло, что мой приятель прикалывается по тату. Он сделал фотографии на свой телефон, когда привезли тело.
– Полезный парниша, – пробормотала она, возвращая папку. – Значит, если предположить что тату связана с бандами… какого черта парень делал с этим навороченным бронежилетом? И что насчет исчезновения? Преступные группировки далеко не такие изощренные, хорошо финансируемые и настойчиво следящие за своими трупами… проникнуть в больницу, чтобы вернуть тело? А потом подчистить ИТ-систему? Такого не бывает. То же самое с уличными гангстерами.
Эрик погрыз свою и без того искореженную ручку Бик.
– Должно быть, это какое-нибудь подразделение правительства. В смысле, кто еще мог провернуть подобное?
Она подумала о пустом пистолете Матиаса.
– Я слышала, что пули были сорокового калибра?
– Ты про пистолет, из которого застрелили парня? Ага… и хорошие новости, что полиция забрала бронежилет вместе с одеждой и ботинками как улики, поэтому вещи на месте. – Ее коллега сузил глаза. – Так, ты расскажешь, откуда такой повышенный интерес?
– Моей мертвой девушке тоже вскрыли горло. – Хотя, ну серьезно, каковы шансы, что эти два дела связаны?
– А, ты коллекционируешь раны шеи?
– Просто просматриваю варианты.
– А как твоя история с той проституткой? Появилось что-то новое?
– Я работаю сейчас над кое-чем.
– Дай знать, если понадобится моя помощь.
– Ты тоже.
Когда Эрик отошел, она осознала, что новостной отдел по большей части был пуст. И у нее совсем не оставалось времени до дэдлайна[100].
Она недовольно перечитывала статью. Никакой новой информации кроме личности жертвы, а когда она связалась с семьей, то получила скорее шокирующе незаинтересованное «без комментариев».
Как можно не чувствовать горе из-за смерти дочери?
Мэлс не хотелось отправлять статью в таком виде. Изложение хорошее, а проверка правописания справилась со своей задачей, но настоящая история – это Монти и его фотографии, а их она не могла включить в материал, пока нет.
Выругавшись, она нажала «отправить» и поклялась, что докопается до истины. Даже если она не попадет в печать.
Закрыв окна, Мэлс уложила рядом две фотографии, которые уже сводила час назад: на них были одинаковые отметки, вырезанные на животе. Одна – фото Сесилии Бартен, девочки, обнаруженной в карьере на окраине Колдвелла несколько дней назад… а второе – того, что, как утверждал Монти, было на животе проститутки.
Вырезанный узор напоминал какой-то язык: на фотографиях были одинаковые буквы, хотя они располагались в другой последовательности… что в ее разуме не вязалось с теорией Монти-фотошопера. Если уж на то пошло, это было бы идеально – связать мертвую в мотеле с девочкой Бартен без манипуляций один-к-одному.
В действительности, чем больше она об этом думала, тем больше склонялась к тому, что Монти подделал улики. Для него наверняка было бы забавно стать «источником» улик на нового серийного убийцу...
Но у нее возникали вопросы. Когда никого не убьют в том стиле, как это сделали с этими девушками, то что он станет делать? К тому же, он рисковал работой. Он и так ходил по краю, выдавая информацию. Поднять ставки и солгать таким образом было бы просто глупо.
Может, он просто подался в сантименты.
Но что тогда с цветом волос? Проститутка покрасила волосы прямо перед смертью, в оттенок блонда, похожий на цвет Бартен. Это не входит в разряд различий между двумя фотографиями; это факт, имевший место.
Что, если Монти был подражателем маньяка?
– Как обстоят дела с твоей машиной? – когда Мэлс подпрыгнула, Тони замер в процессе упаковывания вещей. – Ты там в порядке?
– Да. Прости. Просто задумалась.
Ее приятель перекинул сумку через плечо.
– Хочешь позаимствовать мои винтажные колеса снова?
Мэлс засомневалась.
– О, я не могу напрягать тебя этим…
– Не беспокойся. Просто отвези меня домой, и она твоя до моего завтрака завтрашним утром. – Подняв ключи, он покачал их на брелоке «KISS»[101]. – Мне она на самом деле ни к чему.
– Еще одна ночь, – уклонилась она.
– Еще два бутерброда с сосисками и кофе, ты имеешь в виду.
Они рассмеялись, когда она выключила компьютер. Вставая, Мэлс взяла фотографии Монти с собой, затолкала их в сумку и протиснула руку под локоть Тони.
– Ты буквально принц среди остальных мужчин, ты в курсе?
