– Значит, девятнадцать человек, – сказал я. – Четверо уже покинули США, у двоих сломаны челюсти и локти. В строю осталось всего тринадцать.
– Сломанные челюсти и локти? Как это произошло? – спросил Сэнсом.
– Они меня искали. Возможно, в горах с гранатометами они и были крутыми, но драки на улицах не входят в число их главных достоинств.
– Ты что-то написал у них на лбу?
– У одного. А что?
– В ФБР позвонили из больницы в Белвью. На улице обнаружили двух иностранцев без документов, сильно избитых. У одного была надпись на лбу.
– Наказание, – сказал я. – Должно быть, Хосам не понравилась их работа. Поэтому они их сдали, чтобы подстегнуть остальных.
– Безжалостные люди.
– Где сейчас эти парни?
– В больнице под усиленной охраной. Дело в том, что один из них уже побывал там раньше. С ним что- то случилось на Пенн-Стейшн. Он молчит. ФБР изо всех сил пытается выяснить, кто он такой.
– Я не понимаю, в чем проблема. Я написал у него на лбу: «Лиля, позвони мне». Как ты думаешь, сколькими людьми по имени Лиля сейчас интересуется ФБР?
Сэнсом покачал головой.
– Ну, нельзя же считать их полными идиотами. Ту часть, где было написано имя, кто-то срезал ножом.
Я подошел, взял вторую бутылку с водой за восемь долларов и сделал глоток. Хорошая вода. Но не лучше, чем за два доллара или бесплатная из-под крана.
– Тринадцать человек, – сказал я.
– И еще сами Хосы, – добавил Спрингфилд.
– Хорошо, пятнадцать.
– Самоубийственная миссия.
– Все мы умрем, – сказал я. – Вопрос только, как и когда.
– Но мы не сумеем тебе помочь, – сказал Сэнсом. – Ты ведь понимаешь? Все это закончится убийствами на улицах Нью-Йорка – минимум одним, максимум пятнадцатью. Мы не имеем права допустить, чтобы нас с ними связали. Нам даже нельзя находиться к жертвам ближе чем на миллион миль.
– Из-за политики?
– По многим причинам.
– Я не прошу о помощи.
– Ты маньяк.
– Они подумают так же.
– Ты уже решил, в какой последовательности будешь действовать?
– Я начну в самое ближайшее время, ждать нет никакого смысла.
– Естественно, одно убийство – это твоя смерть. И тогда я не буду знать, где искать мою фотографию.
– Ну, так молись за меня.
– Ты бы поступил более ответственно, если бы рассказал мне сейчас, где флешка.
– Нет, я должен сделать свою работу – так, как делает ее водитель школьного автобуса.
– Могу я на тебя рассчитывать?
– Что я выживу?
– Что сдержишь свое слово.
– Чему ты научился в офицерской школе?
– Что собратьям-офицерам нужно доверять. В особенности тем из них, у кого такое же звание, как у тебя.
– Ну, вот ты и получил ответ.
– Но мы не были истинными братьями. Мы даже служили в разных частях.
– Тут ты прав. Я напряженно работал, пока ты летал через моря и целовал задницу террористам. У тебя даже нет «Пурпурного сердца».
Сэнсом промолчал.
– Шучу, – сказал я. – Однако тебе лучше надеяться, что я не стану тем единственным трупом; в противном случае такие шутки ты будешь слышать каждый день.
– Так расскажи мне сейчас, где флешка.
– Я хочу, чтобы ты прикрыл мне спину.
– Я читал твое досье, – сказал Сэнсом.
– Ты уже говорил.
– Ты получил свое «Пурпурное сердце» после взрыва бомбы в Бейруте, когда на воздух взлетели казармы морской пехоты.
– Я хорошо это помню.
– У тебя остался уродливый шрам.
– Хочешь взглянуть?
– Нет. Но тебе необходимо помнить, что ту бомбу взорвали не Хосы.
– Ты решил стать моим психотерапевтом?
– Нет. Тем не менее я прав.
– Я не знаю, кто взорвал бомбу в Бейруте. Более того, никто не знает. Но в любом случае для Хосов они были братьями-офицерами.
– Ты хочешь мести. И чувствуешь себя виноватым из-за Сьюзан Марк.
– И что с того?
– Это помешает тебе действовать с максимальной эффективностью.
– Ты за меня беспокоишься.
– Главным образом за себя. Я хочу получить назад фотографию.
– Ты ее получишь.
– Хотя бы дай подсказку, где ее искать.
– Тебе известно все, что знаю я. Я сумел догадаться. Значит, и ты сможешь.
– Ты был полицейским. У тебя другие навыки.
– Значит, ты потратишь больше времени. Но для решения задачи не требуется особых способностей.
– А что требуется?
– Подумай как обычный человек, – хотя бы один раз. Не как солдат и не как политик.
Он попытался, но у него ничего не вышло.
– Тогда хотя бы объясни, почему я не должен уничтожить фотографию.
– Тебе известно все, что известно мне.
– Я не понимаю.
– Впрочем, возможно, и нет. Ты слишком закрытый человек. Я же лишь один из многих.
– И что?
– Я уверен, что ты отличный парень, Сэнсом, и из тебя получится превосходный сенатор. Но в конечном счете, любой сенатор – лишь один из сотни. Все они взаимозаменяемы. Ты можешь назвать мне какое- нибудь имя сенатора, который что-то действительно изменил?
Сэнсом не ответил.
– Можешь рассказать, как ты лично уничтожишь «Аль-Каиду»?
Сэнсом начал говорить о Постоянном комитете Сената, который ведает вопросами, связанными с Вооруженными силами, международными отношениями, разведкой, бюджетами и о возможных упущениях. Получилось нечто вроде речи для избирателей, как будто он выступал перед публикой.
– Если тебя там не будет, другие справятся с теми же задачами? – спросил я.
Он не ответил.
– Представь себе пещеру на северо-западе Пакистана. Представь руководство «Аль-Каиды», сидящее
