«Характеристики некоторых деятелей правозащитного движения,
содержащиеся на последующих страницах главы (стр. 674–678
книжного издания [1981 года]), требуют, на наш взгляд,
развернутого фактографического комментария, вследствие чего
мы решили в журнальном (некомментированном) варианте
воспоминаний П.Г. Григоренко эти страницы опустить.
Сокращения сделаны нами с согласия А.П. Григоренко, первого
издателя воспоминаний. – Ред.» («Звезда», 1990, № 12, с. 174.)
Итак, инициатива изъятия текста принадлежит редакции «Звезды»,
а Андрей Григоренко всего лишь выражает свое согласие. О том,
что текст сокращается в соответствии с последними указаниями
П.Г. – ни слова.
Но это не все. В издании 1981 года на с. 674–675 имелись
следующие строки (речь идет о совещании на квартире П.Г. в 1969
году, где обсуждался вопрос о создании легального
оппозиционного комитета):
«Когда же появилась Майя Улановская, возмущение мое дошло до
предела. Майя в правозащите в то время не участвовала, но,
видимо, в страхе за отца своего ребенка (Анатолия Якобсона)
время от времени вмешивалась, как противник решительных
действий. Мне было понятно, что и в данном случае она
привлечена как «ударная сила» противника комитета. Взгляд мой,
по-видимому, настолько ясно отразил мои чувства, что Толя
Якобсон нашел необходимым подойти ко мне и заявить: <<Петр
Григорьевич, я Маю не приглашал и даже не говорил ей о
совещании [подчеркнуто мной – А.Л.].>>
И далее:
<<Но гвоздем вечера оказалась действительно Майя.
Ее выступление… собственно это не было выступлением. Это
была истерика… истерика человека, находящегося в
полубессознательном состоянии. <…> После такого выступления
говорить было уже невозможно. Да и совещаться тоже. Поэтому я
закрыл совет и предложил разойтись. Ко мне подошел Толя
Якобсон. Он видел то же, что и я. <…> И он, подойдя, сказал: «Ну,
Петр Григорьевич, после сегодняшнего совещания кому-нибудь из
нас или даже обоим садиться в тюрьму. КГБ явно не хочет
комитета».>>
Как можно было решиться удалить из книги эти драгоценные
свидетельства? Тем более, что предсказание Якобсона сбылось в
наихудшем варианте. Но продолжу цитировать издание 1981 года
книги Григоренко:
«Сейчас в свободном мире и я, и Майя Улановская, и Виктор
Красин, и год тому с небольшим был и мой дорогой друг Толя
Якобсон. К несчастью безжалостная смерть унесла его от нас. Но
нам, живым, надо кое-что выяснить. Майя Улановская пишет
воспоминания. Часть уже написала. И издала. Недавно она
просила у меня разрешения использовать мои письма
[ПИСАВШИЕСЯ ИЗ ЧЕРНЯХОВСКОЙ СПЕЦПСИХБОЛЬНИЦЫ
с очевидным расчетом на прочтение «органами». – А.Л.]. Я НЕ
РАЗРЕШИЛ И НЕ РАЗРЕШУ [выделено мной – А.Л.], пока не
