«здесь и сейчас» Юле хочется простого женского счастья: мужа-друга и ребенка. Сегодня у Юли есть то, чем не каждая женщина может похвастаться — свой угол, прекрасный ребенок со здоровой, не испорченной психикой, в том числе со стороны родителей — тех из них, кто неминуемо всегда пребывает на взводе в современном мире. А главное, муж в их семье обожает жену. Поэтому Юля счастлива и добилась несравнимо большего, нежели любая, как принято считать сейчас в обществе (и то, о чем мы говорили), нормальная Юлина сверстница — вернее сказать, кто родился с 46-ю хромосомами.
— Наверное, если задуматься, то Вы окажетесь правы.
— Вот и задумайся. Можно ли считать большим достижением в жизни, если у женщины не одно высшее образование, она, по меркам сегодняшнего дня, успешна, обладает красивой фигурой, состоятельна или преподает в самом престижном ВУЗе, но у нее никогда не будет семьи, потому что она так решила? Или другая, с тем же набором «успешности», женщина живет в каждодневной ссоре с нелюбимым мужем, их общий дом пропитан скандалами, ненавистью, а, если у них есть ребенок, то ему уже сейчас хочется поскорее убежать из дома. Но в последнем случае, никому не прейдет на ум отбирать у такой семьи ребенка, потому как они (со стороны) — весьма успешны. Не могу умолчать о тех Юлиных сверстниках, которые родились с хромосомами в норме, но сущие бездельники, бестолково проводят время в тусовках и банально спиваются. Кто теперь скажет однозначно, что Юля несчастна и не состоялась в жизни, в отличие от сверстников? И уж, зачем Юлю разлучать с дочерью, я ума не приложу! — в сердцах закончил говорить отец Велорет.
— Настолько тяжело просто принять образ жизни Юли и Дэвиса?
— Да. Каждый из нас может объяснить другому, как надо правильно жить, тем более в случае с Юлей и Дэвисом. При этом все без исключения делают ошибки и периодически ловят себя на мысли, что — до той или иной ситуации — они заблуждались. Кабы все постигли несложную истину — чтобы прожить долго, надо не обременять себя пустыми заботами и знать границы во всем, то и за Юлю мне не пришлось бы переживать так, как сейчас… В фашисткой Германии людей с синдромом Дауна уничтожали физически, а спустя несколько десятков лет у нас в стране, прости Господи, их изводят морально. Получается, за много лет люди не стали другими. Я не говорю о более лучших или более скверных людях в то время или сейчас, — мое убеждение, что люди по прошествии лет остались прежними. И, судя по всему, во все века они не желают чему-либо, действительно, учиться в общении друг с другом.
Рамсес вспомнил лица и то остервенение, с которым молодые парни произносили слова сегодня днем в адрес обеспокоенной Юли с напуганной Верой на руках.
— Тяжело мне не согласиться. Я вспомнил этих молодых людей.
— Возможно, не все такие, как эти молодые ребята. Но в основе — как я это видел и, к моему сожалению — многие (большинство) просто в рамках тактичности, не ведут себя вызывающе по отношению к людям с синдромом Дауна, но внутри у них сохраняется, почему-то, устойчивое неприятие к таким, как Юля и Дэвис. И уж тем более, многие не станут вести себя, как эти… — отец Велорет не сразу нашел им определение и потому замешкал.
— Подонки! — помог Рамсес.
— Прости Господи, — медленно, на выдохе сказал отец Велорет, — но, вот, кое-кто готов морально истязать таких, как Дэвис и Юля. И по одной, не понятной мне, причине, просто потому, что они не поняли и не приняли независимый Юлин и Дэвиса образ жизни. Поэтому я думаю со страхом об их будущем у нас в стране.
— Все же, если так страшно, то, зачем надо было рожать ребенка?
Отец Велорет наморщил лоб и провел ладонью по голове, думая, что ответить.
— Я уже пояснял тебе, правда, кратко, но все же понять меня можно было. Если к тебе так и не пришло понимание, то оставим это рассуждение до следующего раза. Могу только добавить, что я и многие прихожане, мы помогаем семье Дэвиса и Юли. С большой любовью, каждый по отдельности делает для них то, что может. Юля же и Дэвис с удовольствием помогают нам. А главное — у нас они чувствуют себя нужными людьми и им не приходит на ум каждый раз думать, почему именно они родились такими. Ни это ли для них счастье, к которому мы имеем непосредственное отношение, а наша жизнь заполняется смыслом, где присутствует совершенное ощущение своего человеческого предназначения на Земле.
Рамсес размышлял, испытывал ли он когда-нибудь чувство радости, тем более счастья? Определенно не помня, чтобы он отличался от тех, о ком отец Велорет говорит не особо радостно и совершенно точно зная, что он — не прихожанин этой церкви, ему становилось понятно — счастье, пока что, он не испытывал, как отец Велорет с прихожанами или Юля с Дэвисом…
— Все же я хочу спросить, как Вы планируете далее поступать с их бабушками и дедушкой?
— По началу мы предпринимали попытки померить их. Но, столкнувшись по факту с разными суждениями, как со стороны Юли и Дэвиса, так их родных и близких, я и прихожане сошлись во мнении, что во вновь образованной семье такие же взрослые люди, как и мы. То есть, они тоже вправе жить самостоятельно и разрешать любые ситуации, в том числе по отношению к родственникам. То же самое, что проделываем в жизни до конца своих дней и мы. Но я продолжаю общаться со всеми, хотя, как я уже говорил, Юля и Дэвис пока не знают этого. Ты упоминал, что Юля тебе рассказывала о своих переживаниях?
— Да.
— Думаю, она не рассказала всего и поэтому многое тебе не может быть понятно до конца. У вас тоже не хватило бы сегодняшней ночи на разговоры. Поверь, мы видим, как они переживают и хотят сделать все правильно, чтобы у них с бабушками и дедушкой наступило согласие. Но все подвластно определенному периоду. Надеюсь, что это время не за горами, когда между ними все наладится. А теперь, точно, давай-ка спать. Уже поздно.
— Мне кажется, я не смогу заснуть, — сказал Рамсес, поудобней укладывая голову на подушке.
Отец Велорет лег на спину и предложил монолог, тогда как Рамсес не будет переспрашивать или задавать вопросов, а только слушать, чтобы в итоге заснуть. Довольный Рамсес охотно согласился и отец Велорет продолжал.
Он заговорил о дружной семье, которая состоит из мужа, жены и детей. О том, что в таких семьях люди живут дольше и всегда остаются здоровыми. Об этом он прочитал в одной статье из сегодняшней утренней газеты и эта информация до сих пор его впечатляла.
Рамсес закрыл глаза, и со стороны можно было подумать, что отец Велорет рассказывает сказку перед сном. Он продолжал рассуждать, вкратце излагая суть газетной статьи, и говорил, что в дружных семьях этому способствует буквально все — спокойная жизнь, забота друг о друге…
Вскоре Рамсес понял, что был не прав относительно сна. Он почувствовал, как начал засыпать, но усилием еще не померкнувшей воли отказался от этого и снова услышал отца Велорета. Теперь он рассказывал о том, что дружелюбное общение между супругами способствует снижению кровяного давления, отчего уменьшается риск сердечно-сосудистых заболеваний и все это — благодаря гормонам счастья, потому что они напрочь угнетают гормон стресса. К такому выводу пришли ученые. Они проводили эксперименты с супружескими парами: как с продолжающими жить в счастливом браке, так и с уже распавшимися семьями. Где была вовсе другая картина. Среди разведенных пар, естественным образом, доминировал гормон стресса, что было обусловлено повышенной смертностью. О последнем отец Велорет упомянул мельком, лишь в качестве сравнения, и продолжил возвышенно говорить о пользе мирного сосуществования, о теплом и бережном отношении в семье и…
Отец Велорет продолжал рассказывать «сказку», а Рамсес засыпать.
11. Киллер II
— Мы договорились, — прошептал отец Велорет, подойдя близко к Рамсесу, — ты не должен
