же бегущий уронил что–то на асфальт, Элька уже не сомневалась: точно она.
Улыбнулась, но оборачиваться не стала. Стояла и с любопытством ждала, что будет дальше.
Нормальная девица из ее обычных знакомых подошла бы спокойно. Время было, Элька сама виновата, что стоит перед закрытой дверью, приехала раньше. Она просто не стала заходить домой после салона красоты, куда ездила привести себя в порядок. Все–таки впереди знакомство с интересным мужиком, его еще и обаять нужно. Если уж она согласилась на эту авантюру, все должно пройти без сучка без задоринки.
В принципе – элементарно. Через пятнадцать минут парнишка будет счастлив есть из ее рук, красивых и ухоженных рук, нужно добавить.
За спиной взволнованно засопели. Элька терпеливо ждала, когда ее окликнут и извинятся за опоздание, от этой крошки она вряд ли услышит что–то другое. И невольно вздрогнула от разочарованного возгласа новой знакомой:
– Ты не переоделась! Элька резко обернулась и с трудом сдержала усмешку: Тася стояла перед ней все в той же простенькой шляпе, покрасневшая от пробежки, с явно тяжелым и уже грязным – интересно, сколько раз она его роняла? – пакетом в руках.
– Тебе не нравится мое платье? – холодно поинтересовалась Элька. – Считаешь, твой вид больше подходит для ресторана?
– Я не считаю, – смутилась Таисия. – Просто Федор Федорович…
– Что – Федор Федорович?
– Понимаешь, у него свои представления… обо всем.
– И о женской одежде? – фыркнула Элька.
– Да. Он сегодня даже предложил купить мне что–нибудь для выхода. На свой выбор.
– Согласилась?
– Ты что!
– Выходит, ваши вкусы не совпадают?
– Ну…
– Да или нет?
– Скорее нет, чем да, – удрученно вздохнула Таисия. – У него сестра есть, младшая, очень симпатичная, даже красивая…
– Суду все ясно! Ее одежда является образцом?
– Думаю, так.
– И что, эта девчонка симпатичнее меня? Таисия подняла на Эльку круглые прозрачные глаза, потрясающе светлые, ни у кого Элька таких не видела, с темными, почти черными ободками вокруг радужек…
Новая знакомая рассматривала Эльку в упор, беззастенчиво, как–то по–детски открыто. Потом улыбнулась и восхищенно признала:
– Нет, ты красивее. Ксюша… проще. В ней… все кукольно зализано, не знаю даже, как объяснить…
Элька невольно хмыкнула, с таким облегчением забавная девчонка выдала свое резюме. И проворчала:
– Да нет, ты как раз все четко сказала. Я сама не терплю стандартные мордашки на обложках журналов. Такое ощущение, что везде одно и то же лицо, они как близнецов снимают…
– У тебя не такое. Ты ни на кого не похожа.
– Стараюсь, – снисходительно буркнула Элька. И кивнула на дверь подъезда. – Кстати, мы долго здесь будем топтаться?
– Извини, сама не знаю, как получилось… Элька прикусила нижнюю губу: ее коллега для начала уронила пакет с какой–то огромной коробкой.
Ого – ролики! Неплохо, однако, для этого воробышка. Попросить покататься?
Элька бросила взгляд на Таисьины ноги и поморщилась: размер тридцать шестой, не больше. Зато у нее самой – тридцать девятый, а то и сороковой. Да–а, жаль…
Таисия подняла пакет, полезла в карман за ключами и тут же упустила мобильник. Пока поднимала телефон, снова упал пакет, порвался, с коробки слетела крышка.
Элька покачала головой, наблюдая, как новая знакомая суетливо закрывает коробку.
Кажется, глупышка стеснялась своих роликов. Ее будто на чем–то постыдном поймали – даже пальцы дрожали, а ногти–то, ногти…
Обстрижены под самый корень, как у первоклассницы! Интересно, она когда–нибудь красила их?
Вслух Элька сказала:
– Знаешь, я тоже иногда подумываю о роликах. В школе бегала, и неплохо. Потом ботинки стали малы, а новых не купила, сама не знаю почему, вернее, уже не помню…
– А я никогда не умела, – помедлив, призналась Таисия. – Пробовала в детстве, но у меня… не очень–то получалось. Если честно, я больше падала, чем каталась. Зато всегда мечтала научиться. И вот… рискнула купить.
– Правильно сделала.
– Ты так считаешь?
– Конечно.
Элька решительно отобрала у Таисии пакет с коробкой. Сотовый телефон тоже хотелось забрать от греха подальше – ведь сейчас это чучелко снова уронит его на асфальт – любопытно, как часто она меняла сотовые?
Слава богу, Элька ошиблась: избавившись от пакета, Таисия наконец нашла в кармане ключи. И даже ни разу не упустила их!
* * *
– Ничего себе хоромы, – изумленно пробормотала Элька, пробежавшись по квартире новой знакомой, она показалась Эльке не просто большой, а огромной.
Четыре комнаты! Потолки высоченные, мебель большей частью старинная, из настоящего дерева. Картины на стенах неплохие – масло, акварель, карандашные рисунки…
На выставках, что ли, все это покупалось? Работы современные, сразу видно.
Коридоры обшиты выбеленной березой, светлые, просторные. В кабинете – от пола до потолка плотно забитые книгами полки и кресло–качалка у солидного письменного стола.
Кухня – метров пятнадцать, не меньше, обставлена деревянной мебелью. Один буфет чего стоит – массивный, на гнутых ножках, фигурки зверей и птиц едва угадываются среди умело вырезанной листвы и цветов. Стол большой, круглый, застелен льняной скатертью, в самом центре – горшок с цветущей гарденией. Вокруг стола вместо стульев или табуреток – удобные кресла с подлокотниками, тоже из светлого дерева.
Квартира показалась Эльке стильной, даже уютной, но… странной. Может быть, из–за фотографий седой старушки, расставленных везде и всюду.
Даже в коридоре на стене висел портрет. И в буфете стоял снимок. И у цветочного горшка, на подоконнике. И на письменном столе. И на книжных полках. И в серванте…
Эльке иногда чудилось, что она чувствует чужой взгляд, неприятно въедливый, изучающий.
Элька нервно оглядывалась – никого. Только на кухне Тася гремела чайником. Не электрическим, а круглым – забавно пузатым, матовым, из нержавейки.
Нет, феноменальная квартира!
Сама Элька третий год снимала однокомнатную. Если учесть, что ее квартира находилась в так называемом хрущевском доме и кухонька больше напоминала кладовку… короче, никакого сравнения.
Элька хмыкнула: когда–то она мечтала о самостоятельности и независимости, вот и нашла эту конуру через институтских подруг. Зато не очень дорого.
Элька тогда буквально с боем вырвалась из родительского дома, и мамины слезы не удержали.
Нет, Элька, конечно, любила родителей! Просто к пятому курсу четко поняла: если не уйдет – не повзрослеет. Обожаемые мама с папой не позволят. Так и будут сдувать с нее пылинки до старости. И регламентировать каждый Элькин шаг. А она уже не ребенок, к сожалению.
