везти суицидника в больницу. Все, на что согласился Виктор — это рентген черепа и грудной клетки. Марк хотел убедиться, нет ли более серьезных повреждений внутри, учитывая плачевное состояние организма снаружи. Оказалось, беспокоился он не зря.
— Видишь, темные пятна? — спросил Марк, обводя снимки карандашом. — Это костные мозоли. Не знаешь, где наш приятель получил эти травмы?
— А разве костная мозоль не образуется вследствие естественного процесса заживления перелома? — вопросом на вопрос ответил Виктор.
— Обычно да, — подтвердил Марк. — Но она перестраивается в нормальную кость где-то за год, если нет никаких патологий. И посмотри еще, — он снова указал на снимки. — Здесь я вижу, по меньшей мере, три перелома ключицы, и нет ни одного целого ребра. Два из них и вовсе срослись неправильно. И это наводит меня на мысль, что твой товарищ попал в серьезную передрягу за последний год. Может, даже не одну.
— Он охотник, — заметил Виктор. — И не раз сталкивался с дикими зверями.
— Ах, ну это все объясняет, — с облегчением вздохнул Марк.
Конечно, об этом ученый тоже не стал рассказывать Яну. Да и не было такой возможности. Потому что сразу после отъезда врача у васпы случился самый настоящий истерический припадок.
На грани сознания и бреда он снова и снова говорил о Карине, пытался срывать с горла бинты, просил Виктора прервать его ничтожное существование в качестве урода и убийцы. Клялся, что как только станет человеком, сразу же отправится в полицию с чистосердечным признанием, что готов понести наказание.
Это было настолько несвойственно ему и непривычно, что пугало Виктора не меньше, чем попытка самоубийства. Виктору пришлось снова звонить Марку. Тот приехал без лишних слов и ввел Яну лошадиную дозу успокоительного, но после этого сразу же засобирался.
— Прости, Вик, в больнице такой завал, — оправдываясь, сказал он. — За сутки уже восемь человек с анафилактическим шоком доставили. Все палаты забиты.
— Конечно, конечно, — рассеянно закивал Виктор. — И спасибо.
После чего Марк уехал снова, а Ян заснул. И проспал двенадцать часов.
Уснул и Виктор, измученный последними событиями. Но его сны были беспокойны и странны.
Ему казалось, что он раздвоился. Он будто находился в чужом теле, но одновременно видел все происходящее со стороны. Видел помещение, похожее не то на тюремную камеру, не то на хирургический бокс. Вдоль стен возвышались столы с разложенными на них инструментами, в углу стоял причудливый механизм, сверкающий хромированными боками. Слепящий свет, льющийся с потолка, обжигал роговицу. Резко пахло гарью и озоном. А еще кровью…
— …не надо…
Он открыл глаза, но не сразу понял, где находится.
Не было дыбы и цепей. Не было человека в кожаном фартуке, ни бритоголового мальчишки. Вместо этого он узнал обстановку собственной комнаты, журнальный столик с пузатым графином на нем. А еще напротив дивана, сгорбившись, сидел Ян. Мягкий свет ночника выхватывал из полумрака его бледное лицо с ввалившимися щеками, под глазами и в складках губ залегли черные тени. Виктор вдруг подумал, что, сколько бы не было Яну лет на самом деле, его душа старше всего, что жило когда-либо в этом мире.
Если, конечно, у васпы вообще имелась душа.
— Ты видел, — его губы шевельнулись, голос звучал как шипение змеи. Всего лишь последствие травмы, но этого хватило, чтобы снова пустить по коже Виктора мурашки страха.
— Видел что? — переспросил ученый.
Ян сидел неподвижно, будто горгулья. В лице не было ни кровинки, лишь кадык ходуном ходил под тугой марлевой повязкой.
— Ты связан со мной, — просипел он. — Поэтому ты можешь видеть. Можешь чувствовать. Что-то от меня. От моей жизни.
— Это просто кошмары…
Виктор поднялся. В ушах еще звенели жалобы паренька. Лязг и скрежет механизмов отдавался биением пульса.
— Я убил того мальчика, — сказал тогда Ян.
Ученый замер. Дальше притворяться не было смысла: Ян всегда был проницателен.
— Почему? — только и мог спросить Виктор.
— Смерть — это избавление, — ответил Ян. — Легкая смерть — милость.
Он запнулся, подбирая слова.
— Мой наставник хотел сделать из меня преемника, — сказал он. — Но я провалил экзамен. Не желал, чтобы этот неофит повторил мою судьбу. Чтобы он стал монстром. Убийцей…
Его голос срывался. Виктор видел, как двигается повязка на его горле — вверх и вниз.
