Заглянув в первую попавшуюся контору, он попросил позвонить по телефону. Секретарь, миловидная старушка с уложенными на голове в венок волосами, сняла с рычага трубку и придвинула к товарищу телефон.
Ждан запросил и справочник.
— Вам куда звонить-то нужно? Скажите, я назову номер.
«Пятьдесят девятый год! — восхитился Ждан. — Бабка знает все номера телефона наизусть!»
Он снова достал удостоверение. Старуха нашла справочник. Ждан объяснил ей ситуацию:
— Я из ОБХСС, бабушка. Вы видели, что творится с зерновыми на базах?
— Да как-то все времени не хватает. А вот сын рассказывал…
— Помолчите.
В справочнике он отыскал адрес почты. Сверился с адресом районного отдела милиции.
— Скажите, улица Ленина и Доватора — они далеко друг от друга?
— Это смотря в каком месте. Они пересекаются.
— А почта где на Ленина?
— Так вот как раз на пересечении с Доватора. А через дорогу — продуктовый. А рядом с продуктовым — милиция. А сын может показать! Он через двадцать минут ко мне приедет, ключ от сарая привезет, он и покажет! Ему в Цой-Педе ехать, а Курчатова как раз на выезде! Так что…
— Помолчите.
«Значит, почта и менты — рядом, — констатировал Ждан. — То, что нужно».
— А на юге какая улица самая крайняя?
— Так Курчатова же. Это там, где…
— Помолчите. — Он посмотрел на часы. Половина пятого вечера. То, что нужно. — Вы не могли бы выйти? У меня секретный разговор с начальством.
Раз надо, значит, надо.
Глядя в справочник, Ждан набрал номер.
— Дежурный по райотделу младший лейтенант Дзанкиев.
— Вы информированы о побеге заключенных из колонии?
— Кто говорит?
— Я спрашиваю: вы информированы о побеге заключенных из колонии?
— Кто говорит?
— Если ты будешь повторять это как дятел, то не узнаешь, где их искать.
— Говорите, я слушаю. Маршалла-баршалла! Сам ты дятел!
— Улица Курчатова, — Ждан опустил голову над справочником. — Районный отдел нефтепереработки. Шесть человек захватили контору. Вам следует поторопиться.
Прихватив лежащий на столе спичечный коробок, он вышел и с удовольствием закурил. Через две минуты он был уже на пересечении Ленина и Доватора. Опершись на ограду, смотрел, как из здания райотдела выбегают, словно боясь не успеть к рождественской распродаже, милиционеры. У крыльца тарахтело два мотоцикла. Через минуту в каждый из них погрузилось по три мента в касках и с «ППШ», после чего мотоциклы скрылись.
Растоптав окурок, Ждан вошел в здание почты.
Ему нужны были деньги. Конец рабочего дня — касса полна. Менты умчались на войну. Если кто-то и явится его задержать, то это будет дежурный Дзанкиев.
Ждан вошел и запер за собой дверь.
Почта была пуста. Он понимал, что почта в Шали — это не почта в Москве. Много не возьмешь. Но когда в карманах пусто, а следуешь в Грозный, нужно хотя бы какую-то сумму. В Грозном так не получится.
Зная фокусы с тревожной кнопкой, он перескочил через перегородку.
Почтальонша встретила его маневр с изумлением:
— Вы с ума сошли, товарищ?! У меня тут касса!
Толкнув ее в лоб ладонью, полковник повалил женщину на пол:
— Мне касса и нужна.
Открыв металлический ящик, выгреб пачки денег. Заметил сейф:
— Уважаемая, откройте этот шкаф, пожалуйста.
Дрожащая от ужаса женщина ключи по ящикам искала долго, в конце концов отыскала их в кармане.
Внезапно в помещение вошел мужик кавказской наружности.
— Алла! Там гора посылок! Их как приходовать?
Ждан поднял пистолет и нажал на спуск.
«ТТ» отрыгнул блестящую гильзу.
— Алик!.. — Одуревшая от горя женщина бросилась к мужчине.
— Муж… — раздосадованно поморщился Ждан. — Ну что у вас за привычки, у кавказцев, в госучреждениях кланами работать?! Открой сейф, иначе твои дети останутся круглыми сиротами!..
Дико крича и терзая свою прическу, почтальонша прогрохотала ключом в замке. Оттолкнув ее, Ждан сам открыл дверцу.
— Там пенсии!..
— Понимаю, — согласился полковник и переложил в карманы несколько упаковок банковских билетов.
Один из них уронил на пол.
— Скажешь, я забрал все. Это — на похороны. Прости, тетка.
Дойдя до двери, подумал, что его благородство носит слишком расточительный характер. Лишний свидетель.
Вернулся, поднял пистолет и еще раз нажал на спуск. Нашел в кармане почтальонши ключи от входной двери, перевернул табличку «Открыто» так, чтобы было «Закрыто», вышел и, коротко осмотревшись, запер дверь.
Решил он так: если у конторы стоит машина — будет транспорт. Если машины нет — пойдет на трассу.
Машина стояла. И он вошел в контору со старенькой секретаршей…
Но водителя не было. Он убежал подписать путевой лист.
«Ничего не меняется, — подумал Ждан, прикидывая, сколько времени понадобится ментам, чтобы убедиться в обмане и вернуться в райотдел.
Оставшись со старушкой, полковник любезно согласился выпить с ней настоящего, а не морковного чая, съел ватрушку и рассказал, как подчас бывает трудно им, работникам ОБХСС. Изголодавшееся население прячет сельхозпродукты, обманывает инспекторов, что отрицательно сказывается на статистике учета молока, рыбы, мяса и сливочного масла. Просто беда.
Через семь минут, исчерпав все общие темы, Ждан стал листать «Огонек» за май месяц и вдруг почувствовал тревогу. Откуда она исходила, бандит понять не мог, но в силу того, что привычка чувствовать беду за пять минут до ее появления никогда его не подводила, он отложил журнал в сторону и прислушался к себе.
И вдруг понял, насколько реально чувство тревоги, прокравшееся в него. От этого понимания он даже привстал. Оказавшись на ногах, догадался, что нужно бежать. Сейчас, сию минуту. Пока еще не поздно.
И в тот момент, когда Ждан был уже у двери, на крыльце конторы раздались шаги.
— Сын! — объявила старушка.
«Я просто нервничаю, — понял полковник. — Я весь измотался. Нужен тайм-аут, чтобы привести нервы в порядок. Добраться до Грозного и сесть в поезд, следующий в Москву. Выпить бутылку водки и выспаться. В Москве будет легче. Деньги есть».
Мужик лет сорока с признаками залеченной оспы на лице, наполовину кавказец, наполовину славянин, согласился подвезти без тени раздумий. Почему не подбросить большого человека из милиции? Пригодится.
