сторону.
Когда, паря ртом и отдуваясь, мичман скатился по лыжным следам к озеру, его глазам открылась мрачная картина.
Снег в прибрежном ельнике был смят и залит кровью, на нем, зажав в руке нож, лежал мертвый краснокожий, а на дальнем склоне виднелась группа людей.
- Са-ашка! - отчаянно заорал моряк, и, сдернув с плеча винтовку, бросился вдогонку.
Но пробежать он успел всего сотню метров. Одна из лыж под мощным телом внезапно хрустнула, Ксенженко зарылся носом в снег и взвыл от ярости.
- Ну, ничего, суки, все равно мы вас достанем, - провожая взглядом исчезающие вдали точки, отер он рукавицей мокрое лицо, и, встав, буром попер обратно.
А вечером, когда в морозном небе зажглись первые звезды, от озера, вверх по склону, скрипел лыжами сводный отряд.
Во главе шли Текумсе и Медвежье плечо, а вслед за ними Морев с Лобановым и четыре десятка русских моряков и ирокезов.
После возвращения Ксенженко, место, где произошла стычка, было тщательно осмотрено, Текумсе и его люди опознали в убитом разведчика - кри* из английского форта Траут, расположенного в трех днях пути к западу и немедленно было организовано преследование.
Сначала, посовещавшись с офицерами, адмирал хотел решить все по мирному и вернуть похищенного путем переговоров, однако индейцы воспротивились.
По их словам, комендант форта отличался звериной жестокостью, год назад сжег два индейских селения и истребил всех его жителей.
- Ну что же, тогда пусть расплатится за все, не мы первые начали, - сказал Морев, и было принято решение о проведении военной операции.
Для ее реализации выработали план, моряков вооружили гранатами и автоматическим оружием, а индейцам выдали изрядное количеством пороха и свинца для карабинов.
К форту, расположенному на берегу одноименного озера, подошли в предрассветном сумраке. Над ним мирно курились трубы, в морозном воздухе гулко лопались от мороза лиственничные бревна.
Ирокезы, оправдывая свое название, ужами скользнули на палисад и вскоре оттуда упали два тела, затем наверх взобрались моряки и, установив ручной пулемет, приготовили гранаты.
Вслед за этим в небо взвилась ракета, и все завертелось в бешеной круговерти.
Треск очередей и взрывы гранат мешались с отчаянными воплями англичан, и им вторил боевой клич индейцев. Через пятнадцать минут все было кончено.
На окровавленном снегу остывали бездыханные тела, между которыми бродила лошадь.
- А дохрена здесь, солдат, почти рота, - вщелкнул в раскаленный пулемет новый магазин Лобанов. - Разрешите спуститься вниз и осмотреть форт, товарищ командир?
- Разрешаю, - вздохнув, Морев. - Ищите Порубова.
Избитого до неузнаваемости мичмана, обнаружили в сыром каменном мешке, под одним из блокгаузов.
- Да, досталось тебе Саша, - растроганно прогудел Ксенженко, тепло обнимая друга.
- Дошталось, - прошепелявил тот, - у тебя спирту нету?
Мичману дали хлебнуть из фляги, затем усадили поближе к горящему очагу, и он рассказал следующее.
На берегу озера на него напали из засады, а когда он вырвался и застрелил индейца, оглушили и утащили с собой.
- Сначала обращались ничего, - едва шевеля разбитыми губами, повествовал мичман, - а когда прибыли в форт, учинили допрос с пристрастием.
Мол, кто такие, откуда и с какими целями в Канаде.
Ну, я их послал, и они мне дали. Отработанные ребята.
- А как ты понял, о чем спрашивают, - поинтересовался Морев. - Был переводчик?
- Точно так, товарищ адмирал, ихний капрал. Он поляк и знал русский.
В это время распахнулась дверь и в клубах морозного пара, на пороге возникли два индейца, втолкнувшие в помещение затравлено озирающегося человека.
- О, так это ж сам капитан Браун! - уставился на того Порубов. - Ну что, попался гад?
Воины сообщили, что обнаружили командира форта среди трупов, где тот притворился мертвым, и отошли в сторону.
Тот же, увидев европейцев, гордо выпрямился, скрестил на груди руки и что-то прохрипел по ирокезски.
- Инглизи требует его отпустить, и грозит местью Великого отца, - перевел Длинное крыло, и присутствующие в блокгаузе возмутились.
Затем к пленнику вкрадчиво обратился Текумсе, тот стал бледным и энергично кивнул головою.
- Летящая стрела сказал, что сожжет его на костре, если инглизи не будет отвечать на вопросы, - наклонился к Мореву переводчик, и он покосился на вождя. Тот тоже кивнул.
В ходе последующего допроса выяснилось, что капитан получил приказ из Квебека о захвате в плен одного из моряков русской эскадры, для последующего препровождения его туда, а также организации нападения на их базу силами дружественных англичанам индейцев.
- Как всегда в своем амплуа, любят загребать жар чужими руками, - бормотнул Лобанов.
Далее возник вопрос что делать с пленными (кроме Брауна были захвачены еще трое солдат) и мнения сторон разделились.
Текумсе и Медвежье плечо желали предать их казни, а Морев с Лобановым возражали.
Наконец, пришли к согласию.
Пленников было решено отпустить, дабы те сообщили о печальной участи форта, а заодно предупредили начальника экспедиционного корпуса, что такая же участь постигнет и Квебек, в случае повторения враждебных действий.
После этого их снабдили минимумом необходимого и, выведя за палисад, отпустили.
- Как думаешь, дойдут? - провожая взглядом удаляющихся на лыжах англичан, спросил Морев у Лобанова.
- Дойдут, - последовал ответ. - Те еще волки.
Затем отряду был предоставлен небольшой отдых и во второй половине дня, тронулись в обратный путь.
Арьергард завершал десяток лошадей, навьюченных трофейным оружием и боеприпасами, за спиной вставало зарево горящего форта.
Остаток зимы прошел без происшествий, моряки готовили корабли к летней кампании, а в свободное время общались со своими новыми друзьями, проникаясь все большей к ним симпатией.
Индейцы отличались простотой общения, честностью, отсутствием стяжательства и полным единением с природой. Ирокезы с благодарностью впитывали те знания, которые получали и с готовностью делились своими. Благодаря им, недалеко от базы, был обнаружен каменный уголь, что являлось жизненно необходимым для новых колонистов
К весне многие из моряков понимали язык ирокезов, а те успешно осваивали русский.
Между тем, солнце поднималось все выше, в заливе таял последний лед, с юга потянулись птичьи караваны.
- Пора, - сказал в один из таких дней Морев, и был назначен день отплытия 'Аскольда'. На фрегат догрузили уголь, свежий провиант и воду, в машине развели пары, и вождь Медвежье плечо, с почетом был доставлен на борт.
Накануне они с Лариным получили дополнительные инструкции, удостоверенный подписью Морева и оттиском пальца Текумсе, письменный текст ультиматума, а также пятьсот золотых империалов, на непредвиденные расходы.
Проводы корабля состоялись при большом стечении народа и, дав прощальный гудок, он взял курс в
