КОСМОС.
Сумасшедший наворот галактик в черноте космоса с адом горящих солнц, взрывающимися звёздами, столкновениями метеоритов… Этот запредельный гул, вероятно, могильно безмолвен для человеческого уха.
Впервые покидая пределы нашей Солнечной системы, разглядев напоследок убывающую точку Земли, космонавты, заключённые в межзвёздной космической капсуле, наверняка не раз содрогнутся, пожалеют в душе о том, что решились…
Эфемерная ниточка радиосвязи с Землей — вот и всё, что до поры будет поддерживать летящих в неизвестность среди ледяной немоты космической ночи.
Зачем существует леденящая душу бесконечность? Зачем под немую «музыку сфер» кружатся в ней по своим орбитам угрюмые звёздные гиганты?
…А затем, чтобы несоизмеримый с этой мощью микроскопический человек познавал Неизвестное силой своего божественного разума. Который в конечном итоге безбрежнее бесконечного космоса.
КОСТЕР.
Зарядивший перед рассветом дождь моросил над островком, над белесой поверхностью озера, над обступившей его лесной глухоманью.
Я весь измок под единственной на острове сосенкой. У меня не было ни палатки, ни плаща. Предыдущие дни моих одиноких странствий были напоены солнцем. И я легкомысленно подбил единственного встреченного обитателя брошенной карельской деревни — хмурого старика?за бутылку водки перевезти меня с удочками на своём челноке к этому клочку суши среди озёрных вод.
Мы уговорились, что он вернётся за мной через сутки к трём часам дня.
— А колбаски к водке у тебя не найдётся? — спросил он, перед тем как отплыть.
Я без разговоров вынул из рюкзака и протянул ему початую палку сухой колбасы.
В рюкзаке оставался зачерствелый хлеб, банка тушёнки, кусковой сахар, соль, не считая жестяной кружки, котелка и банки с земляными червями для наживки.
Я был уверен, что вечерней зорькой и утром вполне обеспечу себя рыбой. Хватит и на уху, и на то, чтобы запечь рыбу на углях.
Ничто не предвещало ненастья. Вечер выдался тихим, тёплым. Мне удалось выловить на живца двух щучек и одного судака. Большего и не нужно было. Я почистил и выпотрошил улов, обмыл в прибрежной воде и припрятал до утра под слоем свежей травы.
Потом насобирал сухих веточек, кусочков коры и уже в сумерках разжёг свой одинокий костёр. Поужинал тушёнкой с хлебом, вскипятил чаю в железной кружке.
Странствия мои подходили к концу. Я рассчитывал через день–другой добраться до ближайшей железнодорожной станции, чтобы сесть в поезд и вернуться в Москву, где меня не ждало ничего хорошего.
Я затоптал костёр, лёг у корней сосенки на сухой бугорок, подложив под голову рюкзак. Долго не мог заснуть.
А под утро проснулся оттого, что заморосил дождь.
И вот теперь я сидел в промокшей ковбойке под сосенкой и пытался снова развести костёр.
Жалкое топливо — щепочки, веточки с хвоей — всё стало мокрым. Спички гасли одна за другой. Как назло, задул ветер — холодный, резкий.
Было лишь начало седьмого утра. До трёх оставалось около девяти часов. Да и то не было уверенности, что мой перевозчик прибудет вовремя, если вообще прибудет. Начало познабливать. В отсыревшем коробке трепыхалась последняя спичка. Я уже понимал, что костра не разжечь, но зачем?то берег эту спичку как последнюю надежду. Неизвестно на что.
Порывы ветра парусили стеной ливня, гнали по озеру волну.
Мне ничего не оставалось кроме как без конца поглядывать на вяло ползущую часовую стрелку и думать о том, какова меньшая вероятность заполучить воспаление лёгких: если я останусь дрожать на острове в безнадёжном ожидании или брошусь в озёрную воду, прихватив рюкзак и удочки, и поплыву к далёкому берегу, где есть хотя бы брошенная деревня с её чёрными, покосившимися избами.
«Надо решаться, — подгонял я себя. — Старик вообще не приедет. Никто никому не нужен. Никому нельзя верить».
У меня уже зуб на зуб не попадал. Дрожащими руками я уложил в рюкзак вчерашний улов. Шагнул к воде выкинуть оставшихся червей.
И увидел сквозь сетку дождя движущийся челнок.
— У нас тут севера, — сказал старик, забирая меня вместе с моим хозяйством. — Я бы раньше пригрёб, да с вечера только теперь проспался после твоей водки. Тут на четверть осталось. Глотни!
КОСТЫЛИ.
Он и его жена попытались всучить мне деньги, расцеловали. Я сурово остановил этот поток благодарности. Захлопнул за ними дверь. Вернулся из прихожей в комнату. И рухнул на стул у письменного стола.
Дело не только в том, что я устал как собака.
Как всегда в подобных случаях, я не понимал, почему произошло чудо.
С 1976 года через эту комнату прошли сотни больных.
Многих из них удалось вылечить. Не мог до конца понять, каким образом это получается. Что происходит с больными, когда я, молясь про себя и воздействуя на поражённый участок тела энергией, исходящей их моих ладоней, лечу человека. И что в это время происходит со мной?
Все псевдонаучные брошюры на эту тему, вся экзотерическая литература в конечном итоге ничего не объясняли. Только морочили голову болтовнёй об ауре и энергетике.
Особенно разителен был сегодняшний случай.
…Не знаю, каким образом они вышли на меня, узнали номер моего телефона.
В последние годы я очень много пишу. Первая половина дня — драгоценное для меня время. И целительство, как я давно заметил, наиболее эффективно тоже в первую половину дня. До того как солнце достигнет зенита — видно оно или скрыто за облаками.
Вот почему приходится ограничивать поток больных.
Вот почему после того, что произошло, о работе думать уже не приходилось.
Правда, и случай уникальный. Пока что единственный в моей практике.
Первый секретарь посольства России в одной западноевропейской стране, как выяснилось, большой любитель баскетбола, во время одной из тренировочных игр в спортивном зале при этом самом посольстве внезапно потерял способность двигаться, вообще стоять на ногах, обезножел.
Там, в этой стране, были задействованы лучшие врачи. Он лежал в лучшей клинике. Не помогали ни лекарства, ни мае- саж, ни иглотерапия. Кончилось тем, что этот сравнительно молодой, спортивного сложения человек вышел оттуда инвалидом на костылях.
И вот он вернулся на родину. Был обследован специалистами. Подвергался новым методам лечения. И все без толку. Зашла речь об операции на позвоночнике. Да и то без особой уверенности нейрохирургов в её эффективности.
Именно в случаях, когда медицина оказывается бессильна, больные попадают ко мне.
