вмешательством Провидения, всегда счастье увидеть неожиданный поворот события или стихотворной строки… Или замысла целой книги.
ПОЕЗДКА.
Светило скупое солнце февраля. Алмазно посверкивали снежные сугробы.
После церковной службы в Новой Деревне, как это часто бывало, ждал отца Александра в своём «Запорожце» у ограды. Из головы не шли два человека, которые появились в храме к концу богослужения, прошлись среди прихожан, пристально вглядываясь в батюшку, и вдруг исчезли.
Когда я думал об отце Александре, ощущение опасности, витающей вокруг него, охватывало постоянно. Но стоило ему появиться рядом, оно исчезало.
Я старался экономить его время и силы, избавлял при поездках в Москву от утомительной маяты в автобусах и электричках….В тот раз отец Александр задержался после службы особенно надолго. Его посланцы порой подбегали к машине с извинениями, уверяли, что он вот–вот выйдет.
Небо постепенно заволокло тучами. Пошел снег.
Наконец батюшка вышел из церковного домика. С непокрытой головой, без пальто. Принес мне яблоко и пирожок. — Простите! Осталось принять двух человек. Если нет времени, езжайте без меня.
— Дождусь.
Пока я грыз яблоко, ел пирожок, разыгралась метель.
Я думал о том, что на шоссе может образоваться гололёд, о прихожанах, которые ждали своей очереди у двери его ка- бинетика, дорожа возможностью что?то досказать, о чём?то спросить. Были ещё и те, кто только дозревал до веры, до крещения. И каждый раз приезжали к нему люди, запутавшиеся в личной жизни, в учёных книгах, восточных вероучениях. Иногда просто душевнобольные.
— Все! Давайте сделаем доброе дело — довезём до Москвы, до метро, Ольгу Николаевну и Костю!
— Хорошо, — ответил я отцу Александру, который подошёл одетый, с тяжёлой сумкой через плечо, представил мне пожилую полную женщину и бородатого юношу в очках.
Они уселись на заднем сиденье. Отец Александр грузно опустился впереди рядом со мной. И мы тронулись в путь.
«И здесь тоже начнут одолевать его своими вопросами», — подумал я. У меня самого было о чём с ним поговорить.
— А как вы, отец Александр, относитесь к Фрейду и Юнгу? — немедленно вопросил молодой человек, — И вообще, что такое «коллективное бессознательное» с точки зрения церкви?
Отец Александр чуть заметно вздохнул, но, полуобернувшись назад, стал отвечать на бесконечные вопросы этого самого Кости.
Пожилая женщина тоже порывалась о чём?то поспрашивать.
«Они его добьют», — подумал я и сурово произнёс: — Смотрите, какая вьюга! Как бы не попасть в аварию. Разговоры меня отвлекают. Прошу вас всех помолчать.
Вьюга действительно разыгралась так, что за пеленой снега впереди чуть виднелись красные стоп– сигналы автомашин.
Отец Александр достал из своей сумки одну из потёртых записных книжек, стал авторучкой что?то вычёркивать, что?то вписывать. Сосредоточенное лицо его показалось мне усталым, постаревшим.
Он первым нарушил молчание:
— Кажется, впереди распогодилось. Голубой просвет.
И действительно, зона метели оставалась позади. Над Москвой сияло солнце.
У метро ВДНХ я остановил машину, чтобы высадить наших попутчиков.
— Минуточку, — не без робости сказал отец Александр, — Вот какая проблема: у Ольги Николаевны очень высокое давление. Зашкаливает за 190. Вы не могли бы помочь? — Попробую. — Я продиктовал ей номер своего телефона, договорился о встрече.
Оставшись вдвоём, мы поехали на Лесную улицу, где отец Александр должен был навестить какого?то ребёнка.
— А вы почему меня ни о чём не спрашиваете? — он положил руку мне на плечо.
ПОЛЕТ МЫСЛИ.
Иногда запоздало ловишь себя на том, что мысль унесла в такие дали, где никогда не бывали быть не мог.
К примеру, чистишь картошину за картошиной, а те, кого мы называли инками, бросают во время жертвоприношения обвешанную золотыми украшениями живую девушку в бездонный колодец. Она почему?то не сопротивляется, не плачет.
Странность состоит в том, что я об этом не думаю, не фантазирую, а просто вижу.
Задумался во время работы над рукописью и вдруг вижу, как воздух огромными пузырями выходит, лопаясь, из трюмов погружающегося в пучину корабля.
…Вижу город, накрытый прозрачной сферой! Где? На Луне? На Марсе?
Одетые в комбинезоны рабочие сажают пучки травы в насыпанную длинными грядками почву. А какая?то женщина выпускает на волю из целлофанового пакета стаю бабочек…
В прошлое, настоящее, будущее внезапно улетает мысль. Уверен, подобное бывает с каждым.
Очнешься. И станет стыдно за бессмысленно растраченное время.
Кстати, сколько его прошло?
Всего несколько минут.
ПОСУДА.
Одна из моих обязанностей, впрочем, не очень?то любимых — мытье посуды.
Так вот, я заметил странную закономерность: чем меньше в нашем доме еды, тем больше грязной посуды громоздится в кухонной раковине после каждой трапезы.
Интересно, наблюдается ли столь загадочное явление и в других семьях?
ПОШЛОСТЬ.
Нет ничего тошнотворней пошлости общих мест. Общее место, Ника, это когда, например таких детей, как ты, называют «подрастающее поколение», которое нужно «воспитывать».
Детям, конечно, необходимо дарить самые интересные знания, рассказывать самые замечательные истории, готовить к самым волнующим приключениям.
Когда же ты будешь встречать пошляков, провозглашающих общие места, знай: у них нет собственных мыслей. Это люди, которые даже живой завет Христа умудряются превращать в пошлость мёртвых догм.
ПРАВДА.
