перед театром Оперы и балета, на мрачных бетонных мутантов, держащихся кто за ружье, а кто и за что-то вроде рыбьего скелета, хер их поймешь, как на душе противно. Он смотрел на шумную толпу, то стремительно вырывающуюся на площадь из метро, то лениво клубящуюся на обочине проспекта, на стремительную толпу, равнодушно огибающую с двух сторон площадь Ленина и втекающую то на Вокзальную магистраль, то уже на саму улицу Ленина, дышащую, шумную, мать их, как мне херово. Вон шлюха почти без юбки, отметил Куделькин. А если даже нормальная девчонка, то зачем всем показывать трусы?.. А вон козел в шляпе… Ну, может, не козел, может даже очень умный, очень даже нужный городу человек, от которого зависит, в тепле мы будем жить или в жопе, может, он ученый или художник, или еще кто-то такой важный и нужный, только на вид он все равно козел, жопа, и руками машет, ну почему так противно?.. Чего ты в самом деле, Куделькин?.. В чем люди виноваты?..
Он догадывался, в чем.
И знал, кто должен за это ответить.
Мне бы для начала найти Зимина, зло решил Куделькин.
Полковнику Зимину можно верить.
Полковник Зимин много чего сделал, чтобы все эти важные и нужные козлы и шлюхи, бомжи и проститутки ответили за разгул своей сволочной демократии. Он, Куделькин, обязательно должен найти Зимина, потому что без полковника что-то не ладится в служебной машине, не справится с норовистой машиной хитрый полковник Лыгин, мать его так, плюнуть бы мне на все!..
– Эй, мужик… – неожиданно услышал Куделькин голос бомжа, похожего на пожилую опустившуюся человекообезьяну. И лоб у бомжа был тоже такой – низенький, кепочкой. А над лбом, как плесень, курчавились сырые от пота редкие белесые волосы. – Информацию купишь?..
Вопрос прозвучал так неожиданно, а сами слова так не вязались с видом пожилого бомжа, что Куделькин неожиданно развеселился.
Надо ж так!
Вот он сидит, капитан ФСБ, и совсем не по делу злится на совершенно неизвестных ему людей, называет их козлами и шлюхами, а под самым боком у него, оказывается, притулился некий человечек…
Ну, не совсем человечек, но все-таки… Пусть потасканный, зато умненький… Знающий цену и себе и своим секретам… И совсем не важно, что похож этот странный и неожиданный человечек на какое-то вымирающее или только еще готовящееся вымереть существо… Оно, может, скоро вообще опустится на четвереньки, однако ведь произносит слова… При этом вполне понятные слова…
Ни хрена себе! – развеселился Куделькин. Вот, придурок, нахватался человеческих слов!.. Это все равно, подумал он, как если бы заговорила блоха. Попрыгала бы, накусала тебе бока, а потом заговорила… Бомж, похожий на пожилую опустившуюся человекообезьяну, в принципе не мог произносить вслух такие сложные длинные и умные слова.
Но ведь он их произнес!
Может, этот бомж когда-то был научным сотрудником, удивленно подумал Куделькин. Или каким-нибудь инженером в закрытом конструкторском бюро. Или учителем. Или еще черт знает кем.
Был же кем-то.
Подумав, Куделькин спросил:
– Шпион, что ли?
– Ты это! – рассердился бомж. – Какой я шпион?
И вдруг заспешил, понизил голос:
– А знать могу много!.. И тебя вычислил сразу… У меня глаз наметанный… Ты так шел, что сразу видно…
– Что видно?
– Ну, что?.. Все видно… Задумчивый человек… И не совсем простой… Люди ведь разные, а я тебя издали увидал… Ты еще к магазину не подошел, а я тебя уже увидал… Так сразу и подумал, что совсем задумчивый человек… Не зря идет… Ищет кого-то… Туда-сюда… Потом сюда-туда… Значит, ищет… – Слов бомжу все-таки здорово не хватало. – Я ж вижу, ищет… Думаю, не нас ли?.. Мне Илюха как раз рассказывал про евреев… Мало ли, думаю… А потом думаю, нет, не нас… Мы ведь с Илюхой чистые…
Бомж не шутил.
Он действительно считал себя и Илюху чистыми.
– Ну и какую информацию ты готов продать? – закуривая снова развеселился Куделькин. – Если ты не шпион, то какими секретами торгуешь? О том, как твоему приятелю рожу набили?
Пожилой бомж помрачнел, сник и даже поежился.
Наверное, он вдруг увидел себя глазами Куделькина – грязного, давно не мывшегося в бане, испитого, с обломанными грязными ногтями, с жидкими волосами на голове, от пота похожими на сырую плесень, нелепого и ничтожного даже в самых ничтожных человеческих выражениях.
Впрочем, бомжа это не надолго смутило.
Увидев себя глазами Куделькина таким, каким он на самом деле выглядел, бомж неожиданно что-то понял про себя, приободрился, успокоился и даже воспрял духом:
– А ты что хочешь купить? Я все знаю, что везде делается.
Сильная фраза, отметил про себя Куделькин.
«Я все знаю, что везде делается».
Найду Зимина, подарю ему фразу. Полковник Зимин любит такие фразы. Будет цитировать умного бомжа своим глупым бабам.
– Ладно, – сказал Куделькин. – Давай поторгуемся. Чем тебе действительно торговать, если не информацией? Не сандалиями же. Ответишь правильно на вопрос, получишь на полбанки.
Оба бомжа навострили уши.
– Полковника знаете?
– А-а-а, – разочарованно переглянулись бомжи. – Это ты, наверное, Генерала вспомнил… Ну, зря… Сидит Генерал…
– Как сидит? – не понял Куделькин.
– Ну, как сидит? – тоже не понял, удивился пожилой бомж. – Не на заднице… Просто сидит… У него так всю жизнь. Он или сидит или ворует… Сейчас, значит, сидит. У него руки так устроены… А голова вообще никак не устроена… В прошлом году, значит, воровал, а в этом году, значит, сидит… Ты приходи через год, – подумав, с сожалением, но честно решил бомж, похожий на пожилую опустившуюся человекообезьяну. – Он как раз выйдет.
– Ты погоди, – хмыкнул Куделькин. – На хера мне этот ваш Генерал. Дело не в чинах. Ты меня, наверное, плохо расслышал. Я спрашиваю не о Генерале. Я спрашиваю о Полковнике.
– Мы что?.. В армии, что ли?..
– Да подожди… – вдруг затрясся от нетерпения рябой бомж. И с ясной искрой в глазах уставился на Куделькина. – Ты про какого лепишь Полковника?.. Про Груню, что ли?..
– Про какую Груню? – невольно заинтересовался Куделькин.
– Да не про какую, а про какого… Груня это не баба… Груня это живой человек…
– Молчал бы, – укорил рябого пожилой бомж. – И за умного сойдешь и целее будешь.
– А я чего?.. Я про Груню…
– Выкладывай, – приказал Куделькин.
– А ты?
– А я не обману. Ты выкладывай. Если информация подойдет, получите на полбанки.
– Ну тут просто… – заявил рябой бомж, собрав весь запас слов и стараясь, если не правильно, то хотя бы равномерно их распределить… – Груня, значит, большой человек…
– Очнись! Я же спрашивал про Полковника.
– А Груня и есть Полковник.
– Как так?
– А так… Пить стал… Сам знаешь… Раньше просто так выпивал, теперь пьет… Как медведь сосет… А пьяный всегда дерется… Дерзит всем… Их-за Груни менты начали скверы прочесывать… Вот смотри, меня вчера замели… – рябой страшновато, но совсем по-человечески хихикнул. – Меня, значит, замели, а я совсем трезвый… Садись, говорят… Я спрашиваю, надолго?.. Менты смеются… Всего обнюхали, будто я из варенья… Ясный хер, отпустили… Менты, они ж тоже не без понятия… А этот Груня, он совсем с нарезки слетел… Он пьет и всем говорит правду… Слышишь?.. Всем!.. Слыхал про такое?.. Это как болезнь, всем говорить правду… У меня, говорит Груня, видение было…
Рябой бомж даже задохнулся от возмущения:
– У всех бывают видения… Чего ж теперь?.. Всем правду говорить?.. Мне однажды, когда я спал в канаве, сам генералиссимус товарищ Сталин погрозил пальцем… Я неделю потом не пил… А у Груни видения, он сосет… Денежки есть, вот и сосет… Кто ж будет спорить, коли есть денежки?.. Пока есть денежки, делай, что хочешь, хоть всю правду режь… А там посмотрим… Вот кончатся денежки у Груни, мы ему глаз вырвем, мало что он Полковник… Его, слышь?.. – наклонился бомж к Куделькину и на Куделькина понесло перепрелой одеждой. – Он говорит, к нам его заслали… Не сам как бы скурвился, а большое начальство его заслало… Груню сейчас даже Колька-Недопырка боится… А Колька-Недопырка человек строгий… Недопырку самого все боятся… Недопырку сейчас только Груня не боится… Груня сейчас совсем никого не боится… Он, слышь?.. – опять наклонился бомж к Куделькину и на Куделькина снова потянуло перепрелым потом. – Груня сейчас как бы не бомжует, он как бы наоборот… Работает… По какому-то там приказу… Он сейчас находится как бы на действительной службе… Вот как хочешь, верь не верь, а у него даже документ есть… Большой документ… Ему воинские звания одно за другим набегают… Он сам говорит… Но кончатся денежки, мы Груне глаз вырвем… – с облечением подвел итоги рябой бомж.
– Идет, – сказал Куделькин. – Покупаю информацию.
– За полбанки?!
