– Да ла-адно, помрем в любом случае. А лично я стоять устал.
– Вы хотите умереть? – некромант снова улыбнулся уголками губ, – Я могу вам это устроить. В моем арсенале есть множество соответствующих заклинаний. Некоторые из них настолько смертельны…
– …Что человек умирает? – невинно спросил я, тихонько исходя ненавистью.
Сейчас я точно заряжу ему предупредительным Огненным Шаром в голову! Не ради победы, а так, чисто посмотреть, что будет. Ну и пар выпустить…
– Слушай, уважаемый, – вдохновенно начал полуночник, буравя мага злющим взглядом, – Будь любезен взять свои угрозы, свернуть трубочкой, засунуть себе в одно место и вытащить обратно через ухо. Где здесь выход?!
Я вытаращился на эльфа, от которого за все наше путешествие не слышал ни одного бранного слова. Ка-акие он, оказывается, конструкции выдавать может! Хоть записывай!
Некромант же в ответ снисходительно улыбнулся:
– А попросить вежливо?..
– А в глаз Кулаком Рассвета?.. – рявкнул я.
– Всему свое время.
О, неужели и до Кулака Рассвета дело дойдет?..
– Для начала я хочу познакомить вас с одним из моих лучших творений!
Началось… А вот можно без пафоса и сразу по делу?.. Мол, познакомьтесь, это Мася, сейчас она будет вас кушать…
– Представляю вам… Катаклизм! – и некромант картинно взмахнул рукой.
«Катаклизм»? А чего так… патетично? Почему не «Форс-Мажор»?
Почему – я понял, когда двери за нашей спиной закрылись, за спиной некроманта распахнулись, и огромная туша медленно вышла на свет.
Здоровые задние лапы размером с меня, покрытые чешуей.
Когтистые передние, способные разорвать взрослого эльфа пополам без каких-либо усилий.
Длинная змеиная шея.
Чуть склоненная набок огромная голова, увенчанная небольшими рожками, в приоткрытой пасти можно без труда рассмотреть зубы с мою ладонь длиной.
Желтые глаза, неотрывно глядящие на нас.
Перед нами стояла на задних лапах и периодически хватала воздух передними почти четырехметровая тварюга, которую до этого я видел лишь на картинках.
– Это же… – выдавил из себя Сет.
– Ш-шах-хур!.. – прошептал я.
– Именно, – ровным, без единой эмоции голосом ответил Торис.
Никогда больше не буду поминать эту тварь! Ни мысленно, ни вслух! Светлоликий, только дай нам сил с ней совладать!.. Я даже женюсь! Ш-ша… Дохр, если мы сможем завалить это чудовище, я… я… я фехтовать научусь!
– Я оставлю вас наедине с надеждой о том, что после вашей смерти о вас сложат песни, – и некромант с легким хлопком телепортировался, а я со всей отчетливостью осознал, насколько я не хочу, чтобы эти песни начали складывать уже сегодня.
Таким образом мы оказались запертыми в зале со злобной голодной тварюгой, которая проявляла к нам явный гастрономический интерес.
Мы с Торисом переглянулись.
Память услужливо предоставила всю известную мне информацию о шахурах, и аналитический отдел мозга вынес неутешительный вердикт: нам трындец в любом случае.
– На счет «три» разбегаемся в боковые проходы, – одними губами произнес Тейр.
– И по пути молимся, чтобы они оказались достаточно глубокими, чтобы мы все в них влезли. – добавил Сет.
– Половина – налево, половина – направо. – Джар окинул нас быстрым взглядом.
– Три!
А? Что?! Уже?! Я не готов!..
Мы бросились врассыпную. Точнее, не мы, а они. То есть все, кроме меня. Джар, Торис, Малк и Сет рванули в левый проход, все остальные – в правый, а я примерз к месту, широко раскрытыми глазами глядя на это чудовище. Шахур завертел головой, потом его взгляд сфокусировался на моей скромной персоне, тварь заревела так, что завибрировал воздух, и потопала прямо ко мне.
Нет-нет-нет, так нельзя! Это нечестно!
От топота шахура сотрясался пол, а я все стоял, не имея возможности сдвинуться с места. Боги, эта тварь порвет меня на сотню… нет, тысячу орущих от ужаса кусков. И никто не сможет ничего сделать. Светлоликий, помоги мне!
До этого я не сильно думал о смерти. Да и с чего бы о ней думать двадцатитрехлетнему эльфу, у которого впереди еще вся его до-о-олгая ску-у-учная жизнь? Когда мы были у сектантов, когда нас поймал некромант, когда атаковал вампиреныш – я все равно не думал о смерти. Предпочитал смотреть на все это как на игру, в которой есть правила, но при этом в любой момент можно сказать: «Мне надоело, я пошел отсюда». Каждый раз, оказываясь на грани, я начинал понимать, что игры кончились, но едва острая ситуация миновала – и былое «игровое» мировоззрение возвращалось обратно и вальяжно усаживалось на прежнее место в голове. Сейчас же я впервые в жизни ощутил за спиной присутствие костлявой. Страх и ужас закрыли меня с головой, как будто я плыл по горной реке. Я пытался вынырнуть из этого потока, поднять над ним голову, сделать глоток живительного трезвомыслия – но куда там! Наконец, я захлебнулся собственным ужасом, и тогда меня накрыло самое отвратительное первобытное чувство – паника.
– Горт син, больно же! – хотел возмущенно заорать я, но моя глотка была способна лишь выталкивать
