карандаша, твердый как камешек. Распутываться он не хотел. Собрав в кулак остатки силы, Халли рванула за нижнюю часть веревки, чтобы стянуть вниз через ботинки, но петля была слишком узкой.
Диафрагма начала непроизвольно дергаться, приближался конец. Очень скоро уровень углекислого газа сведет на нет дыхательный рефлекс. Изогнувшись назад, она широко откроет рот, втянет огромную массу воды. Через несколько секунд сознание померкнет, и со связанными ногами она пойдет ко дну, широко раскрыв глаза. Когда ее найдут, она будет как Рон Хейт – белая кожа, серые губы, мертвое, промокшее тело.
26
– Мы должны были обнаружить пещеру несколько часов назад, – прошептал Стайкс.
Всю предыдущую ночь они продирались сквозь лианы, шипастые кустарники и заросли
Теперь приближался уже второй рассвет.
– GPS дает не те координаты, – пробормотал Демпси. – Скорее всего.
– Такого прежде не случалось, – с отвращением выдавил Катан. – У Грея всегда точные данные.
– Ты уже говорил, – напомнил Стайкс. – Мы не можем бесконечно тут бродить. Давай, свяжись с ними, пусть дают нормальную информацию. – Его терпение иссякло.
Катан был непреклонен.
– Рисковать нельзя. Нарки и федералы сканируют эфир. Даже инфракрасного диапазона. Проблему придется решать самим.
– У меня тут тоже назрела проблема. Мне надо в кусты, – заявил Демпси.
– Терпи, малыш, – сказал Катан.
– Я уже давно терплю. Увидимся, мальчики.
Стайкс и Катан сидели, опершись о спины друг друга и прижав к груди карабины. Стайкс испытывал угрызения совести за насмешку над Катаном. К тому же операция обещала затянуться. Чтобы навести мосты, он спросил шепотом:
– Почему ты ненавидишь воду, приятель? Лично я ее обожаю.
Катан немного помолчал, затем произнес:
– В детстве я утонул.
– То есть тонул?
– Нет, утонул. Совсем.
– Как так?
– Мой старик поволок меня ловить бычков на речку. Он называл это рыбалкой. Сам надирался виски и курил траву. Упал пьяный и обдолбанный и заснул на берегу. А я залез в воду. Пятилетний ребенок. Меня понесло. Какой-то парень вытащил меня ниже по течению, когда я уже не дышал. Сделал искусственное дыхание, и я очнулся.
– Ого.
Такого рода история вполне могла оборвать разговор, но Катан продолжил:
– Знаешь, люди иногда видят один и тот же сон… Так вот, мне постоянно снится, что я тону. Поверь, не лучший способ умереть. Мы не зря пытали хаджи утоплением, когда хотели вынуть из них информацию. Кто считает, что это легко и приятно, пусть попробует сам. Я на собственной шкуре испытал. Такое чувство, что в тебя кислоту заливают.
– Часто снится?
– Достаточно часто.
Стайкс хотел было рассказать о своем сне, но Катан его опередил:
– Что-то он долго.
– Наверно, большую кучу навалил.
– Нет. Пора проверять. Все оставляем, кроме М4. За мной.
Пятнадцать минут спустя Стайкс его нашел.
– Катан. Сюда.
Тело Демпси упало на спину, ноги торчали вверх, застыв в смертельной судороге. Вокруг плеч разлилась лужа крови, напомнившая Стайксу облачко над головой персонажей комиксов. Только головы Демпси на месте не было. Она лежала в пяти футах от тела, в собственной луже крови, еще достаточно теплой, чтобы отображаться ярко-зеленым цветом в приборах ночного видения. Стайкс не раз видел обезглавленные тела – в основном дело рук хаджи. Обычно края были рваными, как мясо, отрубленное тупым ножом. Только не в случае Демпси.
– Взгляни на шею, – сказал Стайкс. – Будто скальпелем отрезали. Ты когда-нибудь видел такое?
– Нет.
– Что за черт, Катан? Мы сидели в двадцати метрах. Я ничего не слышал.
– Я тоже. Кто бы ни был убийцей, он знал, что делал. Демпси просто так не возьмешь.
– Вряд ли кому-то удастся тихо пробраться через такие заросли.
– Может, его здесь ждали, – предположил Катан.
– Не понимаю. Как они узнали, что он придет именно сюда?
– Еще кое-что, Стайкс: следов-то нет.
На сырой и мягкой почве четко отпечатались лишь их собственные следы и следы Демпси – три пары обуви с характерными узорами на подошвах. Больше – ничего.
– Что-то здесь не так.
Опустившись на одно колено спинами друг к другу, они вели наблюдение. Сквозь ПНВ Стайкс видел мерцающие зеленым стволы деревьев и пространство между ними – темнее. Ни единого движения. Он прислушался, но кроме дыхания – своего и товарища – ничего. Принюхался, пытаясь уловить чужеродный запах, – безуспешно.
– Что думаешь? Нарки?
– Или федералы. Или индейцы, – откликнулся Катан. – Ставлю на нарков, но вообще-то разницы нет.
– Что будем с ним делать?
– Тело остается здесь. Забираем аппаратуру и оружие, – распорядился Катан.
Стайксу показалось, что голос великана слегка дрогнул. Впрочем, возможно, от усталости.
27
Паркуя машину на стоянке у дома, Эвви Флеммер так резко нажала на тормоз, что шины старенькой «Камри» завизжали. Она никогда не любила возвращаться домой, а теперь, когда в лаборатории так много стояло на кону – тем более. Но после четвертого подряд шестнадцатичасового рабочего дня доктор Кейси настоял, чтобы Эвви наконец сделала перерыв.
– А поскольку я понимаю, что наши представления о «перерыве» могут в значительной степени расходиться, поясняю: я имею в виду шестнадцать часов минимум, Эвви Флеммер. Шестнадцать. Я ясно
