И, кстати, где мой молот?
— Принесу… Сейчас принесу, — растерялся Вальх; вряд ли он часто встречал отпор от игроков, которых поносил, пользуясь статусом мастера-НПЦ. — Закрепи наковальню в той колоде, прошу тебя!
— Э, нет! — общение с жрицами Ашшэа закалило характер девушки, она научилась «показывать зубки» неписям. — Сначала ты дашь мне слово, что обучишь кузнечному делу! Молот ты отдашь за то, что я доставила наковальню в твою кузню, услуги по установке требуют отдельной оплаты.
Жадность боролась в кузнеце со здравым смыслом: Хэйт нашла лазейку в задании, которое он ей поручил, и принудить ее сдвинуть инструмент хоть на полшага дальше входа в кузницу (она его как раз и загородила), он попросту не мог. Но передавать свои знания бесплатно — о, это разбивало Вальху его алчное сердце!
— Согласен!
— Неси молот, а я закреплю наковальню в оправку, — предложила Хэйт. На самом деле, ей не хотелось, чтобы Вальх увидел, с каким трудом ей дастся это закрепление. Гибкость игрового мира в очередной раз поразила девушку: наверняка, такой шантаж НПЦ не был заложен в его поведенческую схему, однако — сработало!
Действие Эликсира Гиганта измерялось в минутах, и они таяли на глазах. «Только бы успеть!» — взмолилась мысленно Хэйт.
Оказалось, что тревоги ее были напрасными: стоило ей подтащить наковальню к колоде, как высветилось окошко:
— Желаю, — с облегчением согласилась Хэйт. — Еще как желаю!
Инструмент, который она прокляла сотню раз, пока волокла, зарделся лиловым отсветом, поднялся, вспыхнул. Секунду спустя наковальня, снова невзрачная, ничем не светящаяся, надежно держалась в оправке.
— М-ррр! — столько вкусных плюшек от одной миссии заставили Хэйт мурчать, словно кошку. — Кузнец! Я выполнила свою часть сделки!
— Вижу, — ответил подошедший Вальх. На вытянутых руках он держал молот Гэхарта, с которого и начались приключения девушки. — Признаться, когда я отправлял тебя к жрицам, не верил, что ты можешь вернуться. Я ошибся в тебе, и раскаиваюсь. Прими этот молот, как награду и знак моего уважения.
— Также за возвращение наковальни Равновесия я, мастер кузнечного дела, передаю тебе свои знания и набор инструментов кузнеца.
Хэйт заглянула в протянутый Вальхом мешок и охнула: вне игрового мира она бы при всем желании столько не унесла! Два молотка (один массивный, только рукоять длиной с ее руку), второй поменьше, тиски, зажимы, клещи, зубила и переносная чугунная наковаленка. А тут, раз предметы профессии, места не занимает, веса не имеет — восторг!
— У меня вопрос, мастер, — решила напоследок утолить свое любопытство Хэйт. — Наковальня Равновесия — в чем выражается ее легендарность?
— Она уравнивает уровень кующего и предмета, который он создает, — ответил кузнец. — Таким образом, самый простой меч, выкованный на этой наковальне, будет иметь уровень и параметры, соответствующие уровню кузнеца. О, не смотри таким горящим взглядом! Пришлые не могут воспользоваться ею.
— А-а, — протянула Хэйт, пожалевшая было, что отдала НПЦ нереально читерский[21] инструмент. — Ясно. Благодарю за науку, мастер Вальх. Прощайте!
Кузнец махнул нахальной ученице рукой и направился к вожделенной наковальне, чтобы мастерить, пока не кончатся заготовки…
Последний раз взглянув на Вальха, лицо которого сияло экстазом фанатика своего дела, девушка покинула кузницу. Ее ждало возвращение в Велегард, скучные будни, заполненные совершенствованием профессиональных навыков, но после насыщенных эмоциями и приключениями часов в Крейнмере, все будет казаться пресным и однообразным… Она понимала теперь, куда торопятся игроки, щелкающие уровни, как орешки — за новыми дозами адреналина. Эмоции, от ликования до ужаса, и были именно тем, что сделало Восхождение столь популярным.
— Выход, — шепнула Хэйт. Этот день следовало закончить на яркой ноте!
Вероника проснулась в шесть утра. И ладно б по необходимости или будильник бы прозвонил — нет, организм нагло взбунтовался и проснулся сам, не пойми с какой радости.
Она повертелась в постели, но сон ушел безвозвратно.
— Так бы во время учебы, — проскрипела девушка, выбираясь из-под одеяла. Подошла к окну, раздвинула шторы. Утро обещало быть ясным, ни единого облачка на небосклоне не наблюдалось.
Планов, кроме привычных «разминка-душ-завтрак», не имелось, терять такой день было откровенно жаль, поэтому она решила собрать свой рюкзак с принадлежностями для рисования и поехать в ЦПКиО. К пруду, писать акварели.
Идея была признана дельной и реализована со всей тщательностью: твердые краски, альбом для акварели, планшет, пенал с карандашами и кистями, губка, бумажные полотенца, два термоса: один с кофе, второй с водой — этот не для нее, для акварели, отдельно упакованные бутерброды; все было собрано, перепроверено, сложено в рюкзак.
В субботу, в семь часов утра в метро было пустынно, чему Вероника несказанно обрадовалась. Метро она вообще недолюбливала, про толкучку в нем и говорить нечего.
Заплатив «пошлину» (вход в парк с некоторых пор стал платным), она неторопливо дошла до пруда, расположилась подальше от дороги, там, где меньше всего ходили отдыхающие. Достала легкий складной стульчик (да, она таскала с собой на природу много нестандартных для горожанина предметов), уселась. Минут сорок просто наслаждалась покоем и прохладой, идущей от воды, затем распаковала альбом, краски, прочие инструменты и… пропала для всего мира.
Она работала до тех пор, пока солнце не повисло прямо над головой, припекая макушку. Вероника аккуратно отложила планшет, протерла кисть, потянулась: здорово затекли плечи.
Лебединая пара, запечатленная на листе, давно отплыла, но на бумаге они были прописаны так, словно держались на воде все это время, не меняя позы. Творчество — тоже магия…
На другом берегу собрались гуляющие, по большей части — парочки, кормящие птиц, но Веронику никто не беспокоил. И это было здорово. Она достала бутерброды, термос с кофе, неспешно перекусила. К концу нехитрой трапезы на полянку выскочила белочка — юркий, любопытный зверек, совершенно бесстрашный. Белка подбежала к ногам Вероники, та развела руками: мол, прости, кроха, ничего вкусного для тебя не припасла. Живность махнула пушистым хвостом, покрутилась немного по берегу (девушка успела сделать несколько фото на телефон), и унеслась искать более щедрых посетителей парка.
Пока Вероника решала, остаться ей на берегу еще или возвращаться домой, поднялся ветер, сделав выбор за нее. Она вздохнула, проверила, просохла ли работа, упаковала рюкзак. Домой девушка уезжала в совершенно умиротворенном настроении.
Хэйт была уже возле портальных врат, когда ее окликнули.
— Девушка! Милая девушка! Да постойте же! — голос принадлежал мужчине немолодому,
