воровато оглянулся.
Сел на водительское место и Согрин. На всякий случай положил руку на рычаг коробки переключения передач, чтобы быть готовым тронуться с места при первой необходимости.
– Боишься, начальник разведки? – усмехнулся без лишней доброты в голосе. Даже наоборот, более жестко, чем говорит обычно. Это чтобы Кадыр понял, что благодарности к нему никто не испытывает.
– Если бы ты знал Зелимхана, как знаю его я – с самого детства, ты бы тоже боялся… Ой, как боялся бы…
– А я с детства не пугливый. Пока он имеет больше оснований меня бояться. Мы втроем половину его отряда вчера уничтожили. Могли бы и больше, если бы нас не отозвали.
– Не половину, а только треть. Чуть больше трети. Против вас выходили самые маленькие джамааты. В оставшихся людей больше. – Кадыр свое место понял, и повел себя как классический предатель. Даже услужливость в голосе появилась. И протянул бумажку. – Вот здесь полные данные об отряде Зелимхана Кашаева. Кто с ним остался, какой джамаат как вооружен, кто командует… В самом низу телефонные номера. Первый – номер эмира Дуташева. Второй – номер его человека в Ханкале. В госпитале работает. У Дуташева трубка спутниковая. У человека в Ханкале – сотовая.
– А те люди, что сейчас готовятся в Грузии? Наемники и не наемники… Сколько? Как вооружены? Какие имеют задачи?
– Ты и это знаешь? Про грузинские джамааты у меня нет данных. Их только готовят и Зелимхану еще не доложили. Иначе я знал бы.
– Что собираются предпринять Закария и Дуташев?
Кадыр даже оглянулся в испуге, сам подчеркивая свое удивление знанием обстановки этим полковником. Но «уазик» – плохо застекленная машина. И из нее плохо видно, и кто в ней – тоже плохо видно. И Кадыр никого не увидел.
– Откуда ты знаешь?
– Я здесь вопросы задаю. – Согрин пресек попытки равной беседы.
– Это мы должны здесь узнать. У людей Дуташева. Для этого и прибыли. И еще…
Кадыр сделал значительную паузу.
– Ну…
– Могу вам презент сделать. Младший Кашаев… Алимхан сейчас в Грозном. Он сделал пластическую операцию и должен был добираться до брата, но его менты избили, и парень память потерял. Мы должны были его вывезти…
– Ну и вывозите…
– Как? Он не нужен?
– Нам Зелимхан нужен! Нам Закария и Дуташев нужны. Где все встречаются?
– Я не знаю этого.
– Должен узнать!
– Я не хотел возвращаться…
– Придется… Безопасную дорогу тебе и твоим товарищам мы обеспечим. Пройдете все блокпосты свободно. Тебя, насколько я понимаю, интересует вознаграждение?
– Конечно…
– А что ты нам за него предлагаешь? Место, где Зелимхан находится? Так мы это и без тебя знаем. А вот где соберутся все трое…
– Я могу привести войска в обход минных полей. А как я смогу показать, где они встретятся? Если я вернусь в отряд, я буду всегда рядом с Зелимханом. Звонить оттуда нельзя. Отойти, чтобы с кем-то встретиться, тоже нельзя… Там я бесполезен…
– Там ты будешь полезнее, чем здесь. Делай все дела здесь так, чтобы Зелимхан был доволен. Если что-то не будет получаться, звони мне, мы поможем… И отправляйся в отряд. Вот это возьми… – Согрин вытащил из кармана небольшой полиэтиленовый пакет-упаковку, полученный перед выездом от полковника Мочилова. – Это чип. Он будет сам активизироваться тогда, когда его вызовет спутник… Зашей в рукав… Под подкладку… Спутник покажет, где ты находишься. Это – твоя отработка вознаграждения за Зелимхана. Понял?
– Понял, товарищ полковник, – когда Кадыр сказал не просто «полковник», как раньше, а «товарищ полковник», Согрин понял, что тот полностью сломался и сделает все так, как следует сделать. – Значит, у вас уже есть свои спутники? – слово «уже» прозвучало ярко окрашенным, оно показало, что и Кадыр о спутниках слышал.
– У нас уже есть свои спутники. – Полковник ответил твердо – И постарайся никуда не отлучаться из отряда… Если что-то непредвиденное, сообщай любым способом. Вплоть до того, что выходи на первый попавшийся блокпост и сообщай… Иначе денег тебе не видать…
– Я все сделаю… Только скажи мне честно… Эта штука, что ты мне дал… Это не маяк для ракеты? Я пойду в отряд, я буду постоянно рядом с Зелимханом, и нас вместе накроют ракетой по наводке с этого маяка…
– Честно говоря, эту штуку я сам увидел впервые сорок минут назад, уже после твоего звонка. – Согрин решил, что откровенность будет звучать честнее и произведет более сильное впечатление на Кадыра. – Но я могу дать слово, что никакой ракеты не будет, потому что рядом с тобой и с Зелимханом будет находиться человек, который очень нужен нашим. Живым нужен…
– Кто это?
– Я его не знаю… – И даже в этом Согрин не солгал.
Подполковник Хожаев никогда не отличался болезненным сном. Если можно было спать, он мог спать столько, что бока болели. И потому сам себе показался нездоровым, когда, проспав дома только два часа, внезапно поднялся, понимая, что больше сегодня не заснет. Но, раз уж поднялся, то собрался ехать на работу. Впечатление было такое, что он сегодня дежурит. Должно быть, это впечатление сложилось от вида за окном. Город уже начал окутывать вечерний сумрак.
Но подполковник не успел из дома выйти, как ему позвонил капитан Трапезников.
– Товарищ подполковник, опять нас посылают. Приказано вас поднять.
– Что случилось?
– Машина вышла. Я с дороги звоню. Сейчас будем у вас…
– Что, спрашиваю, случилось?
– В окно жилого дома в двух кварталах от вас дважды выстрелили из гранатометов, потом сам дом обстреляли из автоматов. И несколько выстрелов из «подствольников»… Куча убитых… Есть свидетели… Работать будем по «горячим следам»…
– Я уже встал. Подъезжай…
Хожаев вытащил пистолет и передернул затвор, досылая патрон в патронник. На этот звук в прихожую, где рядом с вешалкой на стене висел телефонный аппарат, вышла жена.
– Ты стрельбу не слышала?
– Треск какой-то издалека шел… – пожала она плечами.
– Дети где?
– Дома.
– Не выпускай… В двух кварталах от нас дом расстреляли…
Жена обхватила лицо ладонями, изображая свой ужас.
– С какой стороны?
– Не знаю…
Это тоже важный вопрос. Если вверх по улице подниматься, то там в основном располагаются дома серьезных обеспеченных людей и правительственных чиновников. Если вниз направиться, то там дома попроще и народ там живет разный. Впрочем, ломать себе голову Хожаев не стал. Оделся и вышел во двор, чтобы услышать звук двигателя приближающейся машины. Пистолет привычно сжимал в кармане. Не будешь же выходить из калитки с поднятым пистолетом. А в случае чего, выстрелить, защищая себя, можно прямо сквозь карман бушлата. Без пистолета, когда все в округе знают, где служит подполковник, выходить рискованно.
Машина показалась через две минуты. Хожаев даже замерзнуть не успел. Он открыл замок на калитке, но саму калитку распахнул только после того, как машина остановилась. Привычные действия, ставшие ритуалом, но без этого ритуала рискуешь не выжить в сложной обстановке.
В машине вместе с Трапезниковым, к удивлению подполковника, сидели капитаны Алхасанов и Гареев. Гареев пересел на переднее сиденье, чтобы освободить Хожаеву более безопасное место позади. Субординация…
Двинулись вниз по улице. Значит, расстреливали не правительственного чиновника, за которого будут гонять усиленно. За расстрелянных чиновников всегда усиленно гоняют, требуя результат. Хотя результат этот вовсе не всегда по своей подследственности имеет отношение к деятельности ФСБ. Чаще бывают какие-то разборки – кто-то кому-то взятку дал, а тот дело не сделал. А если ФСБ и предстоит в таких делах разбираться, то экономическому отделу управления.
– А вы как здесь? – спросил подполковник у капитанов чужого отдела.
– Приказали… – пожал плечами Алхасанов.
– А дежурная группа?
– В другом месте. Там четверых в квартире расстреляли… И еще четверых взорвали… В третьем месте… В подвале заброшенного дома… Гранатами забросали…
– Что такое сегодня творится… – не спросил, а констатировал факт Хожаев.
– После допроса Хармуша этого следовало ожидать, – предположил Трапезников.
– Чего ожидать? – не понял Гареев.
– Ливанский наемник Толхид Хармуш, входящий в отряд Закарии, сообщил на допросе, что его группе дан приказ уничтожать возможных соперников в охоте за Алимханом Абдуловичем Кашаевым. Предположительно соперниками должны были выступить люди Дуташева.
– И теперь они уничтожают друг друга? – переспросил Алхасанов.
– Возможно, это они… – предположил Трапезников. – Но, скорее всего, за них самих взялся Зелимхан Кашаев…
