– Это было вшито в подкладку того бушлата, что ты мне дал! – повысил голос Алимхан.
– Откуда я знаю, что там может быть…
– Ты, значит, не вшивал?
– Я, значит, не вшивал, – теперь уже и ответ прозвучал агрессивно.
Зелимхан смотрел то на брата, так быстро в себя пришедшего, и ставшего почти прежним Алимханом, то на Кадыра. Что-то во всей этой ситуации не нравилось Зелимхану, он чувствовал, что не нравится, как волк чувствует опасность, приближающуюся к нему со всех сторон, но не понимал, что именно, и откуда эта опасность идет.
– Пусть так, – внезапно согласился Алимхан. – Давай будем говорить с тобой, как с начальником разведки. Разведка и контрразведки – понятия близкие. Кто к бушлату доступ имел?
– Любой, кто в земляку войдет. Если бы я… Я бы бушлат не отдал. Это могло быть и давно.
– Это не могло быть давно. Сел бы аккумулятор. Кто в ближайшие дни прикасался к твоему бушлату?
Кадыр задумался на несколько секунд и после этого уверенно встал с колен.
– Толстяк Али. Я в город выходил, в куртке пошел, чтобы внимания не привлекать. Бушлат костром пропах. Прихожу, толстяк на моем бушлате спит.
– Кто это видел?
– Завгат.
– Оба убиты. И Завгат, и толстяк. Что тебе надо было в городе?
– Ничего… Просто – на людей посмотреть… На город…
– Допускаю, – согласился Алимхан. – Значит, толстяк Али… На кого он мог работать?
Кадыр пожал плечами.
– На федералов – едва ли.
– Почему?
– Он очень любил пленным головы отрезать. А федералы этого не любят.
– Тогда…
– Наверное, на Дуташева. Наверное, он и предупредил их. Мы обстреляли дом, но часть людей успела уйти раньше. Они на нас и напали в дороге.
– И убили своего агента.
– Если он поставил радиомаяк, он стал ненужным.
– Не верю…
– Но кто-то же их предупредил… Кто-то же знал, где мы пойдем…
– Это нетрудно вычислить. – Зелимхан посчитал, что и он должен хоть что-то сказать.
– Дуташеву такой радиомаяк совершенно ни к чему. Это или федералы, или Закария. Закария сам по национальности турок, и воюют у него почти одни наемники. Он может иметь доступ к какому-то спутнику. А Дуташев – нет.
Алимхан посмотрел на брата, спрашивая того взглядом, что делать с Кадыром.
– Иди, – сказал Зелимхан. – Я сам присмотрю за тобой.
– Подожди… – Алимхан вытащил из телефонной трубки sim-карту, а саму трубку отдал начальнику разведки. – Возьми свою игрушку, и забери sim-карту у Вали. Нас могут контролировать и по sim-картам.
– И отдайте ему оружие, – распорядился Зелимхан.
Полковник Согрин снова позвонил Мочилову, и доложил, что Кадыр, похоже, выкрутился из сложного положения, поскольку отпустили его с оружием.
– Тем не менее радиомаяк уже не функционирует. И телефоны Кадыра и Вали, мне вот сейчас докладывают, тоже не подают сигнала.
– Я не имею возможности спросить у Зелимхана, почему не работает радиомаяк, – холодно ответил Согрин.
Мочилов понял, что его раздражительность вовсе не к месту.
– Короче, так, Игорь Алексеевич… Басаргин ведет тебя по твоему номеру. Мы такой возможности не имеем. И вынуждены работать напрямую через Басаргина. Значит, твоя задача на данный момент остается прежней плюс к этому – никак не удаляться от Зелимхана. Контроль за передвижением его банды осуществляется только по твоему телефону, без подстраховки. Вернее, ты являешься единственной подстраховкой, а у тебя подстраховки нет. Следовательно, ни в какие сомнительные соприкосновения с противником не входить. Исключение может составлять только форс-мажорный случай, если придется выручать Алимхана. Понял?
– Что ж не понять. Контролируйте.
– Голос у тебя изменился, – сказал Зелимхан. – Не полностью, узнать можно, но изменился. Иногда интонации не те.
Алимхан пальцем показал два места у себя на горле.
– Вот они, операционные шрамы… У тебя такие же будут, и голос из-за них тоже изменится. И тоже не полностью. Первое время некоторые слова вообще произнести не сможешь.
– Больно это? – Зелимхан поморщился.
– Больно. А главное – долго. Неделю лежишь с забинтованным и заклеенным лицом, все чешется, и ничего увидеть не можешь. Не знаешь, где ты находишься и кто рядом с тобой. Психика начинает пошаливать. Но через это надо пройти.
– Честно говоря, мне собственное лицо нравится больше. Ты, вроде, посимпатичнее стал. Такие бабам больше нравятся. А мне свое лицо жалко.
– С чем-то расставаться всегда приходится.
– Ты быстро оживаешь, – сказал Зелимхан, и в глазах его опять промелькнуло подозрение. Он и сам этого, пожалуй, не хотел, но подозрительность давно стала его второй натурой. Алимхан и это заметил.
– Я стараюсь…
– Аллах поможет… И я помогу.
– А тебе еще одну операцию надо будет сделать.
– Какую? – не понял Зелимхан.
Алимхан показал на живот.
– Родимое пятно… Родимое пятно в форме кольца – я узнавал специально, практически не встречается. Науке известны только редкие отдельные случаи. А родимое пятно вокруг пупка – это единственная примета, по которой тебя могут опознать.
Это, наверное, мог знать только брат. Глаза Зелимхана потеплели.
– Федералы такую примету знать не могут.
– Мало ли что… Кто-то из родственников сболтнет… Лучше – убрать…
Зелимхан вздохнул. Но в этом вздохе было и облегчение. Такие подробности недоступны постороннему человеку. Но трудно, ой как трудно смириться с новой внешностью брата. А еще труднее смириться с предстоящим изменением своей внешности.
Доктор Смерть принял шифровку и запустил ее в распечатку.
Пришел Басаргин, услышал слабый шум принтера и сразу подошел к нему. Принял лист распечатки, начал читать.
– Откуда? – со своего места спросил Дым Дымыч Сохатый.
– Лион, – ответил Доктор Смерть. – Требуют отследить все действия российских силовых структур по поимке Алимхана Абдуловича Кашаева.
– На Интерпол наезжает служба безопасности ООН. В случае ликвидации Алимхана с нас требуют официальное подтверждение факта смерти с дактилоскопической картой погибшего.
– А мы разве отсылали в Лион сообщение, что российские спецслужбы ведут какую-то активную операцию по поводу поимки Кашаевых?
– Они сами умеют выводы делать. Мы запрашивали информацию, МВД Чечни просило идентифицировать отпечатки пальцев, смерть человека, проживающего в Эр-Рияде по документам Кашаева. Этого за глаза хватает, чтобы понять ситуацию.
– Бедный Алимхан, – высказал свое мнение «маленький капитан». – Как бы его в самом деле не «положили» за эти отпечатки.
– Ты его жалеешь? – спросил Ангел.
– Мне всех жалко, но я имею в виду не настоящего Кашаева.
– Судя по его работе в здании ООН, это достаточно серьезный парень, и такими не жертвуют ради того, чтобы ублажить чью-то службу безопасности, – предположил Басаргин. – Только порекомендуют больше никак ни в ООН, и нигде больше не светиться.
– Согрин двинулся с места, – сообщил Доктор Смерть, активировавший программу спутникового слежения. – Идут наперерез отряду Закарии. Судя по расстоянию и не зная условий, я дал бы им на переход к месту пересечения путей три-четыре часа. Может быть, меньше. Если тропы уже протоптаны. Закария будет там почти одновременно с ними. Надо сообщить генералу.
– Набирай номер…
Связной пришел раньше того времени, что Зелимхан назначил для выступления. Сообщил, что подкрепление уже неподалеку и ждет встречи с командиром. И Зелимхан поднял отряд по тревоге. Но не успели они выступить, когда пришел разведчик, уже к Кадыру, и тот, войдя в землянку к эмиру вместе с начальником штаба и с разведчиком, доложил что Закария со своими наемниками движется ускоренным маршем, пытаясь опередить Дуташева.
Зелимхан с Алимханом склонились над картой. Разведчик пальцем показывал маршрут, которым движется отряд Закарии.
– Ясно, – сказал Зелимхан. – Здесь только один путь, и направление ему сменить не удастся. Может только назад повернуть.
– Он может вклиниться между нами и подкреплением, – сказал начальник штаба.
– И пусть вклинивается, – вмешался в разговор Алимхан. – Как раз и необходимо, чтобы он вклинился.
Зелимхан посмотрел на брата.
– С двух сторон?
– Конечно. И сделать завал впереди. Снег со склона спустить.
– Тогда и позади, – ухмыльнулся Зелимхан. – И никуда он не денется. Кадыр! Двух самых быстроногих! Нет, трех, на случай… Предупредить наш отряд, чтобы
