Хрущев решил пересесть в открытый ЗИС, чтобы лучше видеть поля, сельские постройки.
— Не положено, Никита Сергеевич, — сказал комиссар.
— Теперь не только моя охрана будет меня охранять, но и Буслаев. Так что опасаться за мою жизнь не стоит, — пошутил секретарь Центрального и Московского Комитета партии.
Он пригласил в машину секретаря райкома, чтобы тот давал ему пояснения в пути. Первая остановка была там, где скирдовали колхозное сено. Хрущев спросил женщину агронома:
— А не лучше ли делать большие скирды?
— Нет, Никита Сергеевич. Маленькие скирды лучше.
— Но ведь много сена пропадает.
— Ничего. На подстилку скотине пойдет. Все в дело!
— Как говорится, дуракам закон не писан, — недовольно произнес Хрущев и приказал шоферу: — Поехали дальше!
В соседнем колхозе он увидел, что сено укладывают в скирды длинные, похожие на бараки.
— А мелкие скирды, что же, не делаете?
— Не выгодно, Никита Сергеевич.
— Почему?
— Отходы большие получаются. Лучше одну большую скирду сметать, нежели двадцать мелких. Так экономичнее.
— Правильно! — согласился Хрущев с председателем колхоза и попросил его: — Поезжайте к соседям и объясните это. У меня с ними разговор не получился. Сами с усами!
Впереди было кукурузное поле. Остановились. Хрущев приблизился к нему вплотную.
— Кто же создал эти африканские джунгли? — спросил он.
— Моя бригада сеяла кукурузу, товарищ Никита Сергеевич. — сказал мужчина, полагая, очевидно, что его за это похвалят.
— Стало быть, вы — бригадир.
— Бригадир. А вот эти бабы и девки — члены моей бригады.
— Да. Это наш дорогой товарищ бригадир, — подтвердила старуха в белой косынке.
Никита Сергеевич сдвинул со лба на затылок шляпу.
— Это вы хорошо сказали — «дорогой бригадир»! Представляю, в какую копеечку он обходится колхозу, а значит, всем вам. Не поняли? Давайте посчитаем вместе. Сколько можно получить зерна и силоса с правильно засеянного поля и сколько с засеянного бестолково? Как у вас, к примеру.
Колхозники стояли воды в рот набрав. Они никогда над этим не задумывались. Зачем, когда есть бригадир?
— А сколько свиней вы лишите ценного корма. Не знаете? А я вам скажу: ровно столько, сколько получите от такого посева убытка! То откормили бы сорок поросят, а то только двадцать. Есть разница? То- то!
Тут же Хрущев доходчиво объяснил, как надо сеять кукурузу.
— Ваше поле засеяно хаотично. Должно быть, стародедовским способом сеяли, из лукошка? Но век-то нынче другой! Как теперь станете пропалывать кукурузу? Как в старину, вручную? А было бы засеяно по правилам агротехники, так, чтобы машина могла пройти между рядами, каждый стебель был бы сочным, мясистым, а початок налитым, крупным. Теперь понимаете, во что обходится вам бригадир? Ведь поле не пересеешь.
— Мы исправимся, Никита Сергеевич, — сказала молодая звеньевая и обратилась к женщинам: — Дело говорит Никита Сергеевич, дай Бог ему здоровья на многие лета. В будущем году посеем кукурузу так, чтобы не стыдно было в глаза ему смотреть. А значит, с доходами будем, достатка в домах прибавится.
В колхозе «Мячиково» Хрущеву понравилось, как в парниках круглый год выращивают лук и огурцы для горожан, как строят скотный двор и жилые дома.
Но особенно то, что колхозники сами изготавливали кирпич для своих нужд. Небольшой кирпичный заводик, и не надо сидеть на шее у государства, ждать у моря погоды. Референту своему поручил взять на заметку вдруг возникшее у него соображение — обсудить опыт мячиковцев на заседании бюро Обкома партии, распространить его на другие колхозы области и даже страны. — Поменьше иждивенчества, товарищи! — сказал он. — Государство — не дойная корова. Чтобы кому-то дать, у других потребуется отобрать. А мы ведь социализм строим. Его принцип вы знаете: от каждого по способности, каждому по труду!
Увидев мотоциклетное колесо с мотором и ручками, как у плуга, он спросил мужчину, стоявшего рядом:
— А это что за чудище?
— Садово-огородный трактор, — объяснил тот.
— Трактор? А как же им управлять?
— А вот так. Он едет, а ты за ним вприпрыжку.
— И какова же его скорость?
— Восемь километров в час. Иначе нет смысла в нем.
— И поспеваете за ним?
— Кто посильней, побегает часок. Слабый не угонится.
— Бежать, язык на плечо! — рассмеялся Хрущев. — И снова обратился к референту: — Обсудить на ближайшем бюро Обкома! Это же снаряд для тренировки спортсменов, а не трактор, призванный облегчить крестьянский труд! Хоть бы сообразили сиденье приделать к нему. Чем только думают и в конструкторских бюро, и на заводах!
Никита Сергеевич садился в машину, когда старушка, стоявшая невдалеке, взглянула на его живот, выпиравший из-под пиджака, сказала:
— А ты, Никита Сергеевич, раздобрел. Знать, харч неплохой у тебя.
— У вас в семье кто-нибудь работал в шахте?
— Нет, родимый, не довелось, — почувствовала себя неловко женщина. — Да ты не обижайся. Я ведь по-свойски.
— Мне пришлось потрудиться под землей. А потом работа сидячая, сами знаете, — объяснил Хрущев.
— Дай Бог тебе здоровьица.
К Буслаеву подошел оперативник из Коломенского горотдела.
— Филипенко в Захаровке, но где именно, установить пока не удалось, — тихо сказал он.
— Продолжайте его поиск, — приказал Антон. С этого момента он совсем потерял покой.
На одной из остановок в поле секретарь райкома партии сказал Хрущеву:
— Уж больно маломощные у нас колхозы, Никита Сергеевич.
— Что предлагаешь?
— Вот если бы укрупнить хозяйства. Из каждых трех сделать одно. Тогда бы мы не такие урожаи и удои давали…
Хрущев отвел его в сторону:
— Я тоже прихожу к такому выводу. В масштабах области, а потом и страны, разумеется. Но подобный эксперимент может разрешить только Политбюро и даже Пленум ЦК. Сейчас же не время выходить с этим. Надо выбрать момент, когда Сталин будет расположен к такому разговору и не отвергнет наши предложения. А пока — сформулируй предложение, исходящее от района, обоснуй его фактами, подкрепи цифрами, покажи перспективу. Я тебя поддержу.
Антона отвлек в это время комиссар Никиты Сергеевича, так что разговор партийных деятелей он слышал лишь краем уха. Подумал: и там свои сложности, если секретарь ЦК и МК должен подлаживаться под настроение генсека.
Кавалькада машин направлялась в колхоз, что на берегу Оки, как вдруг шофер сказал Хрущеву:
— Отсюда до моей деревни Захаровка рукой подать.
— Давно оттуда? — поинтересовался Хрущев.
— Да уж лет пять, как не был в ней.
— А как колхоз там, крепкий?
