– Ты сам видел, как я отдавал карту? – Видел. И хозяин здешний... Как его...
– Мансур.
– Во-во... Он тоже там был...
– Иди...
Водитель выходит и осторожно прикрывает за собой дверь. В последний момент Талгат замечает, как водитель недоуменно пожимает плечами...
Что это?
Что происходит?
Талгат обхватывает руками седую голову, сильно обхватывает, словно пытается на ощупь проверить наличие там рассудка.
Не лунатик же он, в самом-то деле... Куда он мог послать своих людей? С какой целью?
Он ничего не помнит... Он ничего не понимает...
Эта проклятая болезнь... Но ведь раньше с ним не было ничего подобного, раньше с ним не случались провалы памяти...
Раньше не случались, а теперь случаются... Что-то приснилось, во сне созрело решение, и он посылает людей. Вот и все... И заспал это событие... Забыл о нем во сне...
Тем не менее надо продолжать работать. Надо контролировать себя со всей жесткостью. Необходимо завершить начатое, а потом можно и подлечиться.
Завершить? А как завершишь, если сам не знаешь, что творишь?
А просто... Делать, и все...
Талгат усердно массирует ноющий локоть и встает.
– Мансур!
Хозяин тут же открывает дверь. Смотрит услужливо.
– У тебя есть карта района?
– Есть, эмир.
– Принеси мне.
Мансур приносит карту.
– Что это?
– Наш район.
– Топографическая есть?
– Нет. Только такая... Я в школе украл...
Талгат склоняется над простейшей физической картой. Он не привык работать с такими, но присматривается и начинает ориентироваться. Понимает, куда ему следует сейчас отправляться. Плохо, что он не знает, где находятся его люди и что они делают. Просто опасно ехать сейчас без сильного сопровождения. Но опасность никогда не останавливала Талгата.
Он выходит из комнаты. Водитель улыбаясь ждет.
– Поехали...
Машина поднимает пыль, резко стартуя. Сильный двигатель позволяет развивать ускорение сразу. Зураб провожает машину взглядом с крыльца и только после этого вытаскивает мобильник, включает его и вводит pin-код.
– Товарищ генерал, это Мансур... То есть извините, это Зураб... – Он сам смеется. – Они поехали... Через пару минут будут на месте... Да, уже пора... Выпускайте... Все нормально... Обошлось... Поверил. Тяжело переживает... Трудно ему... Но держится молодцом...
Прохожие на главной деревенской улице с удивлением смотрят на «Тойоту». Должно быть, здесь такие машины появляются нечасто. Водителю, резко стартовавшему, пришлось почти сразу сбросить скорость, чтобы не передавить шумно гуляющих гусей, а потом прождать целую минуту, когда с дороги уйдет не очень реагирующий на автомобильный сигнал теленок. На небольшой скорости и пыли меньше.
– Потихоньку поехали, чтоб воздухом можно было подышать... – Талгат опускает стекло в дверце.
– Навозом... – Водитель морщит нос. – Ни за что бы не согласился в деревне жить...
– А я вырос в селе... – Талгат смотрит, как какой-то мальчишка из-за штакетника приложил к носу пальцы и строит ему рожицу. – Меня запахом навоза не смутишь...
Он бросает взгляд вперед и вздрагивает. Хватается за руль.
– Тормози...
По улице идет, держа за руки двух детей – мальчика лет пяти и девочку лет трех, – старый Алимхан. Вся грудь его европейского, явно не по сегодняшней погоде костюма – в медалях и орденах, словно старик на парад собрался. Это Алимхан... Алимхан... Талгат не может ошибиться... Они только вчера утром расстались...
Но... Его же вчера же арестовали омоновцы и вывезли вертолетом в Грозный... Как он может оказаться здесь? Как он может гулять по сельской улице в России, когда должен сидеть в камере? Что это? Опять какое-то наваждение?
Люди уехали в сторону военного городка... Их отправил Талгат, хотя он никого не отправлял... По деревенской улице гуляет старый Алимхан, хотя он сейчас сидит в тюрьме в Грозном... А виделся ли с ним Талгат вчера? Было ли это? – вдруг закрадывается в голову сомнение.
– Подожди здесь... – угрожающе говорит Талгат водителю, решив разобраться с ситуацией.
Он выходит из машины и направляется прямо к старику.
– Здравствуйте, Алимхан, – говорит по-чеченски.
– Здравствуй, сынок... – отвечает старик и смотрит внимательно, но явно не узнавая. – А ты кто будешь? А... Ты, наверное, у Мансура работаешь...
– Простите, вы Алимхан? – Талгат смотрит на три ордена Славы трех степеней. Не может быть на свете двух настолько похожих людей, носящих одно имя и имеющих такие высокие награды. – Алимхан Даутов?
– Да, я Алимхан Даутов. А ты кто? – Взгляд старика становится серьезным.
– Я Талгат. Вы не узнаете меня? Мы с вами только вчера расстались...
– Талгат? У меня был односельчанин Талгат... Мальчишка... Я помню его... Но тебя я не знаю... И вчера мы с тобой не виделись... Я вчера весь день с правнуками занимался... – Старик показывает взглядом на детей, рассматривающих Талгата.
– Простите... Вчера вы были в родном селе...
– Я вчера не был в родном селе... Я уже две недели гощу у сына...
– Ваш сын – Ахмад?
– Да, мой сын профессор Ахмад Даутов.
– Мы вчера вместе звонили ему... – Талгат чуть не кричит.
– Да нет же, я не звонил ему... Он дома... В отпуске... Зачем мне ему звонить... Из комнаты в комнату, что ли?.. Ты что-то путаешь, сынок...
– Но я же Талгат... Неужели вы меня не узнаете... Я Талгат Абдукадыров...
– Нехорошо обманывать старых людей. Это у горцев не принято. Я хорошо помню Талгата Абдукадырова... А тебя я не знаю...
И старик обиженно отворачивается, тащит детей за руки.
У Талгата подгибаются ноги. И голова гудит, словно ее засунули в середину колокола и бьют по нему сверху, сильно и часто... Он еле-еле доходит до машины.
– Знакомого встретили? – спрашивает водитель.
– Обознался... – едва слышно отвечает Талгат.
Виктор Егорович сразу слышит этот посторонний звук. И даже точно определяет, что звук этот пришел со стороны. От стены сарая, но со стороны, противоположной дому, то есть из соседнего двора. Крыша над сараем односкатная, скат в сторону двора. И задняя стена выше передней. Задняя до верха крыши поднимается. Щелей в этой стене нет.
Алданов прислушивается. Это не мыши... Такой звук бывает, когда что-то затирает кошка на твердой поверхности. На полу, например. Здесь, под сараем, твердого пола быть не может, точно так же, как и в самом сарае. Значит, скребут по стене. Зачем? Привлекают его внимание к себе. Вывод кажется единственным верным.
И потому Виктор Егорович, ничего не теряя, даже если эти звуки не к нему относятся, передвигается к стене ближе.
– Кто там? – спрашивает шелестящим шепотом.
– Майор Алданов!
– Я! Кто там?
– Вы один?
– Один. Кто вы?
– Капитан Рославлев. Подразделение «Альфа».
– Понял... Недавно здесь был мой куратор. Ваши действия согласованы?
– Так точно. Куратор предупреждал, чтобы вы сами пока не
– Семеро. Пятеро здесь были. Вооружены автоматами. Со мной приехали двое. Один – почти мальчик.
– Расположение дома...
– С крыльца вход в кухню, против двери одно окно. Направо дверь в горницу. Посредине печь. За печью можно спрятаться... Одно окно во двор. Одно в противоположную сторону. Три окна на улицу. Что намерены предпринять?
– Нужно штурмовать...
– Лучше сразу занять окна... Подойти незаметно можно с угла кухни. «Мертвая зона» видимости.
– Окна должны быть целы... Не должно быть следа пуль... Скоро приедет Талгат Абдукадыров. Дом без стекол его спугнет.
– При штурме через дверь будут потери... Без сопротивления они не сдадутся... – Алданов категоричен. Он сразу просчитал варианты и не видит другого
