пути, кроме прострела комнаты через окна. – Другие предложения есть?
– Не вижу... Может, что подскажете? Через чердак дома можно?
– Там не был. Не знаю. Есть другой способ.
– Какой.
– Я сам...
– Каким образом?
–
– Это опасно...
– Опасно для вас... Не подходите, пока я не позову... Все...
– Нет...
– Я пошел...
Он легко выпрыгивает с чердака – высота невелика. И видит в окне рассматривающего его Зинура. Зинур знак подает – зовет. Виктор Егорович идет не спеша, про себя произносит первое ключевое слово. На пороге двери из кухни в комнату он произносит второе слово и сам чувствует, как наливаются пустотой его глаза. Но вовремя останавливает себя от произнесения заключительной части. Все боевики собрались за столом. Приготовились к завтраку. Матрацы аккуратно свернуты у стен. Автоматы стоят в стороне в разных местах. И один автомат прислонен к подоконнику окна во двор. Зинур только что поставил, когда Алданова звал.
При
– Там кошка... – кивает он за окно. – Колбаски бы ей...
И шагает к окну. Понимает, что без этой фразы его шаг будет рассматриваться как шаг к оружию. Фраза маскирует целенаправленность движения.
– Мы кошек не едим... – гогочет один из небритых чечен.
Но ему тут же становится не до юмора. Автомат уже в руках Алданова, предохранитель сбивается ударом ребра ладони.
– Не шевелиться. Дом окружен «Альфой». Стреляю на первое движение...
Куски застревают у чеченов в глотках.
– Капитан Рославлев! – кричит Алданов. – Ко мне!
Топот ног слышится с разных сторон. Ко всем окнам приблизились лица страхующих. Основная группа врывается через дверь.
Виктор Егорович бросает автомат и потряхивает руками, сбрасывая
– Ты же обещал мне вести себя честно... – с укором говорит Зинур, которому уже нацепили на запястья наручники.
– Я и веду себя честно... – отвечает Алданов. – Я обещал только одно – дождаться Абдукадырова, чтобы поговорить с ним. Я мог бы и один его дождаться, убив всех вас... Но капитан Рославлев пожелал с вами поговорить...
– Куда едем-то? – в третий раз спрашивает водитель. Уже сердито спрашивает, голос повышая, что ему, кажется, вообще-то не свойственно.
Талгат испуганно вскидывает голову. Впечатление такое, что он задремал с открытыми глазами, вышел из мира окружающего в какой-то другой мир и вернулся только с великим трудом. Еще один предвестник ступора...
– Ты меня знаешь? – тихо спрашивает он водителя.
– Ну как знаю... Мне сказали, стоять в аэропорту... Сказали, четыре человека сядут в машину... Сказали, везти куда прикажут... Вот и сели... Вот и знаю...
– Как зовут меня – знаешь?
– Откуда я могу знать...
– Не предупредили?
– Нет. Слышал, вас Талгатом Хамидовичем называют... Вот и все...
– Абдукадыров моя фамилия... Талгат Абдукадыров... Слышал?
– Талгат Абдукадыров... – повторяет водитель. – Нет, не слышал...
– Запомни... Сгодится...
– Едем-то, спрашиваю, куда?
– Пока выезжай на шоссе, там налево...
Водитель повышает скорость. Талгат кладет на переднюю панель сложенную в несколько раз карту и опять проваливается в забытье, дремлет, не очень понимая, что вокруг него происходит за собственными, непонятными ему самому мыслями.
– Там голосуют... Тормознем?
– Нам попутчики не нужны... – тихо говорит Талгат, но все же голову поднимает и тут же вскидывается, сам обе ноги выпрямляет, словно желает на педали сцепления и тормоза надавить.
– Тормози... – хрипит глухо, со стоном и опять хватается за руль. – У тебя оружие есть?
– Зачем мне оружие... На каждой дороге проверяют...
Машина останавливается в трех метрах от человека, стоящего на шоссе с поднятой рукой. Рядом скамейка и столб с указателем автобусной остановки. Талгат молча и тупо смотрит в лицо этого человека. Тот подходит, наклоняется.
– Привет, мужики... До Ярославля? Не подбросите...
Талгат не отвечает ничего, только смотрит в эти знакомые до боли глаза. Они светятся приветливой улыбкой... Они иногда могут и так светиться, точно так же, как яростью... Когда-то они улыбкой светились при взгляде на Талгата, а вчера вечером светились яростью оттого, что не могли его увидеть...
Талгат открывает дверцу и выходит. Стоит прямо и смотрит на человека.
– Ты что, не узнаешь меня?.. – спрашивает со скрипом в голосе. И в горле все пересохло, и слюны во рту нет. Он уже видит ответ этого человека. Ни за что бы Сохно не пожелал «не узнать» Талгата, ни за что не захотел бы упустить.
– Мы знакомы? – спрашивает Сохно и поднимает вопросительно брови.
– Я – Талгат... – кричит Талгат. – Я – Талгат...
– Очень приятно... Я – Сохно... Толя Сохно... А чего кричишь-то?..
– Толя! Я Талгат Абдукадыров! – Талгат хватает Сохно за грудки джинсового костюма. Тот легким ударом отбивает руки и делает шаг назад, всей позой демонстрируя, что готов ударить при новой попытке захвата.
– Не барбось, паря... – говорит Сохно. – Я хорошо знаю Талгата Абдукадырова. Мы с ним не один год вместе в Афгане летали и ползали... Я тебя не знаю...
– Я – Талгат... – стонет Талгат и садится в машину, закрывает лицо руками. Видно, что он плачет. – Поехали... – командует он.
– Ноги уберите и дверцу закройте, – напоминает водитель. – Что случилось-то?..
Машина набирает скорость. Талгат оборачивается и смотрит на Сохно. Тот смотрит вслед машине и покручивает пальцем у виска.
– Я похож на сумасшедшего? – спрашивает Талгат.
– Да странно как-то вы себя ведете... – Водитель пожимает плечами с легким испугом и слегка косит взглядом в сторону Талгата.
Талгат плачет... Но все же не забывает, куда они едут.
– Тут, в карте... Карандашом обведено... Деревня... Как въедешь, пятый с правой стороны дом... Туда... И быстрее... Лети...
Талгат приезжает, когда Виктор Егорович завтракает вместе с шестью чеченцами, привезенными на замену увезенным альфовцами. Его никто не встречает. Он стучит в калитку громко, требовательно. Выходит высокий чеченец, распахивает калитку.
– Тебе чего?
– Не понял... – оторопело говорит Талгат. – Где Зинур?
– Ну, я – Зинур...
– Кто из нас сошел с ума – ты или я... – В голосе Талгата уже совсем нет уверенности. Он просто спрашивает. И очень даже вежливо.
– Чего тебе надо?..
– Алданов где?
– А ты кто такой?
– Я – Талгат Абдукадыров.
– Не лепи горбатого, дедок... Был бы ты помоложе, я бы тебе сейчас прописал между глаз...
С крыльца спускается Алданов.
– Кто тут меня спрашивает?
Талгат сразу узнает его. Но видит, что Алданов смотрит на него самого, как на чужого. Это и не мудрено – столько лет прошло. И не был он тогда седым, и не носил тогда бороду...
– Я спрашиваю. Я Талгат Абдукадыров.
– Зачем через порог говорить, хотя бы во двор войди...
Талгат входит, и тут же ему заворачивают руки за спину и ставят лицом к воротам. Он не находит в себе сил для сопротивления. Обыскивают. Оружия не находят, но вытаскивают документы. Читают.
– Ну вот, а говоришь, что ты Талгат Абдукадыров... А тут написано, что ты Талгат Абдулгиреев. Зачем же от фамилии родного отца отказываться. По горским законам это по крайней мере неприлично... Что тебе надо, кто ты?
– Я Талгат Абдукадыров... – совсем тихо, севшим старческим голосом говорит Талгат. – Я приехал за вами, Виктор Егорович...
– Зачем я тебе нужен, сынок?..
– Я хочу привлечь вас к разработке проекта «Электрический айсберг» в качестве консультанта и преподавателя...
