деньги редко идут под руку с благородством, точнее – никогда не идут.
– А почему эта благородная девушка носит мужское платье? – чуть отдохнув, неожиданно поинтересовался дон Эстебан. – Она что, ведьма?
– Нет, не ведьма. У нее даже справка от святой инквизиции есть! Гм… ну, по крайней мере была, я сам видел.
– А-а-а, ну, раз от святой инквизиции, тогда конечно… И все же – мужской костюм!
– И что? – Егор повел плечом. – Жанна д’Арк вон тоже почти все время в мужском платье хаживала. Так воевать удобнее.
– Кто-кто? Какая Жанна?
– Ах! – хлопнул себя по лбу, улыбнулся князь. – Совсем забыл, она, похоже, еще и не родилась. Хотя нет, уже родилась. Год-то нынче тысяча четыреста шестнадцатый… Да, родилась. Только в этот раз не вовремя, война-то уже – нашими усилиями – закончилась!
– Какая война?
– Столетняя…
– Э-э… признаюсь, я не совсем понимаю ваши немецкие слова, сир!
– Вы что-то говорили о маврах, мой юный друг? – Вожников поспешно перевел беседу на другие рельсы.
– Да! Это точно были мавры, я хорошо знаю их язык!
– Знаете язык?
– Выучил. – Парнишка неожиданно потупился и покраснел. – Ну, так… Хайяма читал и прочих… хотя, говорят, и не к лицу то благородному кабальеро, однако я считаю, что лишние знания никому не повредят.
– Вот поистине золотые слова! – искренне восхитился Егор. – Думаю, король Альфонсо не ошибся, доверив вам столь ответственное поручение. Вы кажетесь мне очень разумным молодым человеком, любезнейший дон Эстебан!
– Спасибо, сир! – юноша покраснел еще больше, зарделся от похвалы, словно внезапно распустившийся мак, и столь же внезапно признался: – Вы – самый благородный из наших врагов, господин император!
– Благородный – да, – с достоинством признал князь и, чуть помолчав, продолжил: – А кто вам сказал, что ваш враг?
– Я хотел сказать – враг Арагона…
– И враг Кастилии, Леона… Кого еще? – Егор не выдержал, рассмеялся, впрочем, не очень-то весело. – Однако часто случается так, что прежний враг становится другом.
– Так бывает сплошь и рядом, сир! – охотно поддержал раненый. – Даже вот взять короля Жуана Португальского. Мы с ним давно воюем, да, но у нас ведь есть и общие исконные враги – мавры!
– Да, мавры… – задумчиво повторил князь. – Откуда они только здесь взялись?
– Вот и я сейчас думаю – откуда? – дон Эстебан наморщил лоб. – Но они следили за мной, несомненно, выбрали момент для засады, напали внезапно и подло, как всегда поступают мавры! И вы будьте начеку, сир! И… я давно хотел спросить… не знаю, правда, удобно ли…
– Неудобно штаны через голову надевать, – хохотнул Вожников. – И на потолке спать, одеяло сваливается.
– Где… э… спать? На потолке?
– Да спрашивайте уже, что вы там хотели!
– Спрошу, – юноша приподнялся на локте. – Никак не могу понять, почему вы здесь, в горах, один, без войска и подобающей свиты?
Князь махнул рукой:
– Разгадка простая! Просто выполняю обет – поклониться Святой Монтсерратской Деве, – а это дело интимное, суеты и многолюдства не терпит.
– Ах ну да, да! – улыбнулся посланник. – И как я сразу-то не догадался! Ну конечно же – Моренета. Так вы туда едете! А где же ваши лошади?
– Иду пешим, – сдержанно пояснил Егор. – Таков уж обет. Да и апостол Петр всегда пешком странствовал.
– Пешим! – юный гранд восхищенно моргнул. – Это весьма достойно для столь могущественной и благородной особы, как вы, сир.
– К Смуглянке, кстати, мы уже сходили и сейчас вот идем обратно в Матаро, а там… кто знает, может быть, наше нынешнее перемирие с Кастилией и Арагоном перерастет в долгий и взаимовыгодный мир. Кстати, – князь поспешно спрятал мелькнувшую в глазах хитринку, – случайно не знаете, как там финансовые дела у славного короля Альфонсо? Хотя… что вы можете об этом знать?
– А вот и знаю! – дон Эстебан обиженно, совсем по-детски, сверкнул глазами. – Прекрасно обстоят дела! Недавно получили выгодный кредит от банкира Ганса Фуггера из Аугсбурга… О, это богатейший банкирский дом! Впрочем, вы, верно, знаете.
– Еще бы… Рад за славного короля Альфонсо!.. И еще больше – за герра Фуггера, – себе под нос прошептал Егор.
И довольно улыбнулся: банкирским домом они владели с Герром Фуггером на паях, так что финансовое благополучие Арагонского королевства теперь полностью зависело от императора и русского Великого князя – от него, Вожникова Егора! Просто какой-то денежный спрут опутал, оплел Арагон (а также Кастилию, Португалию, Наварру) своими мягкими щупальцами – и этот спрут принадлежал Великому князю! Так что в любой момент можно было перекрыть краник… или открыть карты. Не сейчас – чуть позже.
– Что вы там сказали, мой юный друг?
– Спрашиваю – ваши слуги тоже благородные?
– Вы в этом сомневаетесь?
– Хм… Просто больно уж они похоже на оборванцев.
Вожников расхохотался:
– Вы на себя-то давно смотрели, любезнейший дон Эстебан?
Проведя в рощице еще сутки – пока раненый окончательно не пришел себя, – князь Егор и его спутники с раннего утра отправились на перевал Сан-Иглесио – князь все же рассчитывал изловить маньяка, не забывая о пастушках и их пропавшей собаке. Не могла собака просто так пропасть… хотя – сель! Так сель мог и маньяка увлечь, унести за собой в бездну. Мог. Однако же не унес – Егор это чувствовал! Да и Аманда какого-то монаха на скале видела. Не брата ли Флориана из Матаро? Сиречь булочника Фиделино, любителя семечек и крови! Нет, рано еще возвращаться, рано. Быть может, благодаря своим обретенным способностям Вожников почти физически ощущал, что маньяк где-то рядом, поблизости, что его можно поймать… лишь только постараться, устроить засаду, придумать что-нибудь.
К перевалу путники подошли уже ближе к вечеру, там же решили и заночевать – в ближайшей деревне из трех сложенных из камней домов, с садами-огородами и общественным выгоном, обнесенным забором из серых жердей. Хозяин – толстощекий увалень с землистым, словно присыпанным желтовато-серой пылью лицом и вислыми усами, – встретил гостей настороженно: не отвечая на приветствие, отошел от навозной кучи, не выпуская из рук вилы.
– Я спрашиваю, где бы мы могли заночевать, любезный? – громко повторил князь. – Даже сеновал сойдет – мы люди бедные, паломники-пилигримы.
– Заночева-а-ать? – Крестьянин переспросил с таким видом, словно раздумывал – а не пустить ли вилы в ход вот сейчас, немедленно, прогнать незваных пришельцев, проучить их так, чтоб в следующий раз обходили селение десятой дорогой.
Оставшиеся у навозной кучи работники – дюжие молодые парни, то ли сыновья, то ли слуги, – тоже косились на чужаков недружелюбно. И это при том, что деревня стояла лишь чуть-чуть в стороне от дороги, по которой, конечно же, частенько проходили паломники. Кто-то шел к горе Монтсеррат, кто-то обратно… И что, всех вот так встречали? Словно беглых каторжников.
– Боюсь, у нас нет для вас места, – почесав подбородок, угрюмо промолвил мужик. – Во всей нашей деревне вряд ли найдется.
– Хм, – Вожников хмуро сдвинул брови. – А нет ли поблизости какого-нибудь постоялого двора? С нами раненый – знатнейший кабальеро, дон Эстебан де Сикейрос-и-Розандо, паж славного короля Альфонсо!
