Когда вышли к ручью, сделалось уже заметно светлее, хотя солнце еще не вышло из-за гор, и все же Вожников прекрасно видел журчащий в обрамлении черных камней ручей, густые заросли орешника, кусты малины, смородины и желтого дрока. Вот гулко, с протяжным эхом закуковала кукушка, забил – точка-тире – трудолюбивый дятел, вскрикнул-выкрикнул дрозд. И слева, в орешнике, всхрипнув, заржала лошадь. Похоже, пришли…
– Тут они где-то, – обернувшись, прошептал дядюшка Пепе.
И тотчас просвистела в воздухе пущенная вслепую, на шепот, стрела, ткнулась со всей злобой в извилистый ствол туи, задрожала с досадой, а предрассветную тишину прорезал резкий громкий крик.
– А ну, навались, парни! – скинув косу-копье, столь же громко воскликнул староста. – Вперед!
И правда. Теперь уж нечего было таиться, ждать.
Броситься на врага! Быстрее, быстрее… Ветки в глаза. Сучки под ногами, а в крови – азарт! Бегом, бегом. Не упасть бы…
Вот кто-то из деревенских упал, тяжело повалился. Не споткнулся – короткая арбалетная стрела ударила, пронзила насквозь грудь.
– Скорей, скорей, парни! Ага!
Выскочившие из шалашей мавры встретили внезапный налет более чем достойно, без лишней суеты и криков. Опытные воины, они, сколько могли, достали нападавших на расстоянии – стрелами из арбалетов и лука – и, чуть отступив к лошадям, схватились врукопашную. И тут уж «союзникам», несмотря на численный перевес, пришлось несладко. Еще бы – деревенские парни и подростки из Манресы против уверенных в себе, закаленных в многочисленных схватках авантюристов Пророка! Послышался звон мечей и сабель, а вот глухих ударов дубин что-то было не слыхать, раздавались лишь стоны. Схватившись за бок, упал на камни один из нападавших, за ним – другой, третий… пятый…
А у врагов удалось вывести из строя лишь одного. И то – слава богу!
– Лук, лук подберите… да метайте ножи, копья! – распорядился на бегу князь и тут же схватился с главным – красавчиком доном… как там его…
Узнал, узнал! И красавчик узнал тоже, не преминул заметить, ловко отбивая удар:
– Большая честь для меня сразиться с халифом неверных!
Удар! Отбив. Звон…
– Я тоже рад вас видеть, любезнейший сеньор. Не соблаговолите ли сдаться?
– Сдаться? О нет, знаете ли…
Резкий выпад! О, этот мавританец – умелый боец. А чего ж другого ждать-то?!
– …и вовсе не потому, что я вас не уважаю, сир!
Ах, как он здорово дерется! Прямо приятно… было бы. В другой ситуации. Может быть.
И клинок у него – будь здоров! Настоящий рыцарский меч толедской стали…
Хоп! Разящий удар… Подставить свой клинок… ага…
Звон! Блеск солнца на стали. И противный треск…
Черт!!! Солдатский меч Вожникова, конечно же, не выдержал, сломался влет, и обломок клинка жалобно звякнул о камни… И что теперь?
– А теперь – ваша смерть, сеньор! – зловеще прищурился красавчик. – С другой стороны, я бы взял вас в плен… если б вы приказали своим людям… Ах, понимаю… Выбираете смерть? Что ж! А ведь могли бы договориться.
В светлых глазах мавританца мелькнуло сожаление… тут же сменившееся азартом, столь характерным для всего средневекового рыцарства, когда делают не то, что надо бы, а то, что хочется, то, к чему стремится душа.
В данный момент душа мавританского кабальеро стремилась к смерти. Конечно же, не к своей собственной…
Вот дьявол! И как быстро все…
– Поднимите меч повыше, любезнейший дон, – опустив руки, попросил соперника Вожников.
– Повыше? – удивленно переспросил тот. – Но… зачем?
– Лучше поразите меня в голову… или в сердце, нежели, как скотину, в живот. – Сделав шаг вперед, Егор улыбнулся, как писали когда-то в боевых листках, «с достоинством и честью».
Глаза красавчика одобрительно вспыхнули:
– Поистине, вот просьба, достойная храброго и благородного мужа! Что ж… как хотите. Извольте!
Блеснул в лучах выглянувшего из-за синей горы солнца толедский закаленный клинок. Словно сама смерть блеснула. На миг. На очень короткий миг…
Смотрелось-то все хорошо, картинно: занесший меч победитель – враг и побежденный, как и положено рыцарю, с достоинством принимающий гибель. Со стороны-то именно так все и выглядело. Только некому было смотреть – все сражались… А жаль! Подивились бы… А вот не подпускайте рассерженного боксера на расстояние вытянутой руки, как, любуясь собой, неосторожно поступил красавчик… Поднял меч, открылся… Ну и что с того, что панцирь? Красивый такой, черненый, с серебристой вязью, скорее всего часть доспеха. И когда только успел надеть? Наверное, в нем и спал.
Панцирь панцирем… А вот лицо…
Короткий, без замаха, апперкот в челюсть. Всего-то! Один только удар. Хорошо поставленный, не раз приносивший Егору победу на ринге.
Хруст. И славный мавританский рыцарь тяжело осел в траву, просто поплыл, как вмиг растаявшая на солнышке снежная баба. Из бедолаги словно какой-то стержень выдернули. Нокаут, чего уж тут говорить. Красивый такой нокаут, техничный.
Упал, повалился наземь красавчик, а меч его, великолепный толедский клинок, казалось, завис на миг в воздухе, повисел удивленно и рухнул на грудь своего хозяина, глухо стукнувшись об кирасу.
– Ну вот и славно. – Нагнувшись, князь поднял трофей и огляделся – не нужна ли помощь?
Похоже, не нужна. Похоже, все уже было кончено – стонали раненые, валялись у ручья трупы… А прошло-то всего минуты две-три, не больше!
Егор махнул рукой Беззубому:
– Как вы?
– Да, хвала Святой Деве, целы! Так, царапины, да еще Лупано зацепило стрелой… кажется, не сильно.
– Не сильно?
Вожников подбежал к лежавшему на плоском камне юноше, бледному, с угасающим взором и торчащей в боку стрелой. Присел рядом, заглянул в глаза:
– Ты только терпи, терпи, парень. Помни – тебе есть для кого жить!
– Да… отец…
– А еще – Аманда, – подмигнул князь. – Как она тебе? Хороша невеста?
– Невеста? – В глазах парня, казалось, вспыхнуло солнце. – Вы… вы думаете… что я… и…
– Да! Вот именно. Почему б вам и не обвенчаться? Аманда – хорошая, весьма привлекательная девушка, неглупая и очень хороша в сексе… ой… короче – знойная женщина, мечта поэта!
– Ка-ко-го поэта?
– Неважно! Так ты б согласился взять ее в жены?
– О! – не обращая внимания на боль, Лупано приподнялся на локте. – Я бы… Я бы… Но она же – из рода благородных кабальеро, а я… я простой человек, пусть даже и не очень бедный.
– А твой отец… Как бы он отнесся к вашему браку?
– Породниться с благородными? О, отец был бы счастлив!
– Но род твоей невесты Аманды беден!
– Зато мы – нет.
– И… она не девственна, кажется. Вдова!
– Ну, если вдова – этот тоже не страшно.
– Значит, договорились… Эй, эй, парень! Не уходи!
Раненый закрыл глаза, дыхание его становилось все тише.
– Не уходи!
Обернувшись, Егор подозвал своих, приказав делать носилки, и подошел к старосте, сидевшему на
