объявят незаконнорожденным. Он потеряет наследство, и общество отвернется от него.
— У Уэсткотта нет других детей?
— Нет. — Он поднял на нее глаза. — Можешь представить его унижение, когда после восьми лет брака он обнаружил, что другой мужчина обрюхатил его жену?
— Она намного моложе его?
— На сорок лет.
— По возрасту, он может быть Брендону дедушкой, даже прадедушкой.
— И к тому же больным.
— Тем более мы должны принять участие в судьбе ребенка. Ему нужна мать и, если честно, более молодой отец. Что же касается обстоятельств его рождения, то мы можем объявить его твоим дальним родственником. Аристократы часто так поступают. Кое-кто, может быть, и догадается, но никогда не спросит напрямую и уж тем более не станет насмехаться над ним.
— И все равно меня не оставляет мысль, что случится нечто, что погубит мое счастье, — сказал он.
Она крепко поцеловала его в губы.
Хоук почувствовал, как затвердел его «жезл». Она взяла его в руку и стала медленно двигать ею вверх и вниз.
Он распустил ленточку, которой была завязана коса. Она села, встряхнула головой, и ее длинные волосы рассыпались по подушке.
— Хочешь быть сверху? — спросил он.
— Можно и так, но у меня есть другая мысль.
Ее хрипловатый голос завораживал Хоука.
— О! — Он уже был в полной готовности и с трудом сдерживался, чтобы не броситься на нее.
— В прошлый раз, — Джулиана провела рукой между его бедрами, — ты делал кое-что интересное языком. И по-моему, тебе было бы приятно испытать нечто подобное.
Ее волосы накрыли его тело. Это была самая заветная из его фантазий. Затем она склонилась над ним. Когда она провела языком вокруг головки, он застонал:
— Ты меня убиваешь.
Ее озорной смех заставил Хоука улыбнуться. Он повалил ее на постель, губами впился в груди, а руками ласкал скользкие складки между ногами. Она обхватила его руками.
— Войди в меня.
— Один вопрос. Мы повременим с ребенком?
— Нет, я не хочу, чтобы пропал хоть один день в нашей жизни.
Он легко вошел в нее и стал медленно двигаться. Все это время он не отрывал от нее глаз. Она выгнула спину, и с ее губ сорвался стон.
Он поднял ее ноги и положил их себе на плечи. Затем начал двигаться быстрее. Когда его движения стали лихорадочными, из его горла вырвался рев, смешанный со стоном. Он замер, чувствуя, что сейчас взлетит на вершину блаженства. На этот раз, извергая семя, он оставался в ней. Потом опустил ее ноги и рухнул сверху, дрожа от эротического ощущения, которого еще не испытывал в жизни. Хоук заставил Джулиану обвить его тело руками и ногами и поцеловал ее в щеку.
— Я люблю тебя, — хрипло произнес он.
Они заснули, прижавшись друг к другу. Она проснулась от того, что Хоук дотронулся до ее груди. Его копье упиралось ей в ягодицы. Джулиана села на него и наклонилась вперед. Он брал в рот ее соски, отчего по всему ее телу разливались потоки удовольствия. Когда это удовольствие переполнило ее, он остановил ее крик, закрыв ей рот своим ртом, а его язык начал двигаться в том же ритме, что и ее тело. Потом, оставаясь в ней, Хоук перекатил ее, оказавшись сверху. Толчки стали сильными и быстрыми, словно он потерял контроль над собой. Его прерывистое дыхание стало шумным, его тело напряглось от спазма, и в следующее мгновение он распластался на ней.
— Бог мой!
Джулиана погладила его по щеке, слегка шершавой от отросшей щетины.
— Тебе понравилось?
Он повернулся на бок, прижимая ее к себе и не выходя из нее.
— Можно, я скажу что-то по-настоящему грязное?
— Можно.
— Грязное-грязное.
— Говори. — Даже в темноте он увидел, как блеснули ее глаза.
— Я люблю тебя. И когда мы поженимся, я собираюсь трахать тебя утром, днем и ночью.
— Ты предпочитаешь пользоваться грязными словами, а не эвфемизмами, — засмеялась она.
— Я знаю массу грязных слов. Я также знаю, как они звучат на французском и на итальянском.
— Международные ругательства? Боже мой!
— Я позову тебя к себе в кабинет, якобы чтобы отшлепать за счета от портного. Я перекину тебя через колено, но, пожалуй, промолчу, что я сделаю с твоими юбками.
— Потрясающе.
— Я устрою тебе экскурсию по Эшдаун-Хаусу. — Он слегка прикусил ей кожу на шее. — Там более сотни комнат.
— Надеюсь, ты не собираешься обойти их все за одну ночь?
Он засмеялся. Ему показалось, что в комнате вдруг стало светлее.
— Проклятие! — воскликнул он. — Ведь мы не сможем заняться любовью в доме твоего брата.
— Там более сотни комнат. И мы могли бы… потеряться.
— Нет, в доме Тристана я не могу.
— Ну, тогда мы могли бы отправиться на длительную прогулку. В Гейтвик-Парке широкие просторы.
— Я должен оставаться джентльменом, — вздохнул он, — и подожду до свадьбы. Через четыре недели объявим о нашем браке, а?
— Подумают, что я обольстила джентльмена. Помнишь, ведь я знаю секреты обольщения.
Хоук расхохотался. Джулиана ладонью закрыла ему рот.
— Тише, Хестер может услышать.
Он поднял голову.
— Нет, я слышу ее храп. — Хоук усмехнулся. — Еще раз? Ну пожалуйста!
— Ты просто ненасытный.
— Ну пожалуйста!
Она распахнула руки, но он посадил ее на себя. В этот раз Джулиана кончила быстро, а он через несколько мгновений крепко прижал ее к своей груди.
Потом он надел на нее ночную сорочку, накинул на себя халат и подвел ее к двери.
— Я посмотрю, как ты проскользнешь к себе.
Она быстро поцеловала его и перебежала неширокий коридор. Когда она скрылась в комнате, он закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Когда солнце осветило комнату, он посмотрел в потолок и прошептал:
— Благодарю тебя.
