поставил ее на стол.
— Хоть теперь-то ты не будешь спорить? — Она разложила перед собой книги и карты.
— Где мы? — спросил Кит.
Розалинда захлопнула книгу.
— До реки или источника нам еще далеко.
— Зато недалеко до другой радости, — Кит скинул камзол и рубашку и через минуту уже стоял перед ней обнаженный.
— Пойдем в кроватку, — попросил он…
Потом Роз томно лежала в его объятиях и считала черные волоски на его руке — такие черные, кожа его тоже была намного темнее ее. Она думала, на кого будет похож их первый ребенок…
— Поговори со мной, — прошептала она. — Меня нужно развлекать.
— Дамский сюжет, — пробормотал Кит. — О чем?
Розалинда побледнела и молча отвернулась. Эти слова напомнили ей Тренчарда. Кит взглянул на нее с болью:
— Поговори с Филиппом. Может, он развлечет тебя.
— Нет уж! — парировала Роз, прижимая свои губы к его губам, хотя это и становилось опасным — они одни и обнаженные…
— Девушка, которая воет по-кошачьи, — он наклонился поцеловать ее.
— Мошенник, — прошептала она, когда его губы начали искать ее ухо.
— А, я знаю твою беду, — Кит поднялся с кровати. — Ты хочешь есть. Оттого-то ты и строптива.
— Я не строптива, — Розалинда откинулась на спину и сложила руки на груди.
— Что ты ищешь? — она села на койке. — Только не лимон!
— Нет, не лимон, — Кит вернулся к ней. — Нечто специально припрятанное для такого момента. Специально для тебя.
Это было отвратительное засохшее печенье. Розалинда молча взяла его и стала грызть, пока кусочек его не раскрошился у нее во рту. — Мне понадобится целый день, чтобы съесть это.
— Хорошо. Твой рот будет при деле.
— Тогда, — сказала она, — говори ты. Расскажи мне о твоей матери.
— Нечего рассказывать, — нехотя ответил Кит. — Она была робкая и незаметная. Во всем слушалась отца. Когда я убежал на море, я иногда писал ей. Не знаю почему. Тогда у меня уже не было никаких чувств к ней. Наверное, дань памяти — дань тому, как я когда-то любил ее.
Розалинда задумчиво жевала.
— А эта память что-нибудь меняет для тебя?
— Вряд ли. — Кит отстранился и сложил руки за спиной.
— Расскажи что-нибудь о матери. Как она выглядела?
— Маленькая и худенькая.
— Как я?
— Нет, — Кит пристально посмотрел на Роз. — Меньше, чем ты. Хотя цвет волос, наверное, такой же. Темные волосы я унаследовал от отца вместе с другими неприятными чертами.
— А глаза? — продолжала вопрошать Розалинда. — У тебя ее глаза?
— Ее глаза… Я не помню, какого они были цвета, — Кит проговорил это так быстро, что Роз не поверила ему.
— Ну, не важно… Расскажи что-нибудь, что ты о ней помнишь. Что она говорила, как.
Розалинда молчала, не мешая Киту вспоминать.
— Я помню, как я лазил на вишню в саду за домом, — тихо сказал он. — Мне, наверное, еще и не было трех лет.
Розалинда прижала свою рубашку к губам, дабы скрыть торжествующую улыбку. Она была права она знала, что у Кита есть и приятные воспоминания!
— Всю неделю я наблюдал, как мальчишки с кухни лазили на вишню, собирали ягоды для пирога и джема, — продолжал Кит с закрытыми глазами — Я не мог дождаться, когда же мать позовет меня гулять, что случалось не часто. — Он нахмурился. — Ей приходилось ждать, пока уедет отец, хотя тогда я этого и не понимал. А одного меня не пускали. Как бы то было, когда я добрался до дерева, ужасно расстроился, поскольку не мог дотянуться до ягод. Мать подняв меня и смеялась над моим желанием залезть на дерево Я мог бы свалиться и разбить голову, но помню, чтоочень рассердился, когда она наконец сняла меня. — Кит замолчал, и Розалинда взволнованно смотрела на него, не зная, что теперь делать. Наконец он открыл глаза:
— Вот видишь, я вспомнил. Ты довольна?
— А что ты при этом чувствовал?
— Тогда или сейчас? — резко спросил он.
— Тогда.
— Я чувствовал, что мать всегда нервничала, чего-то боялась. Мы никогда не бывали вместе в присутствии отца. Если слуги объявляли о его возвращении, мать тут же отсылала меня в детскую. Ведь она не должна была испытывать к ребенку личной привязанности, надо было лишь поручать меня слугам и не обращать на меня внимания.
— А твой брат?
— Его я почти не знаю, хотя помню, что с ним у меня были сплошные неприятности. Когда мне было лет семь, я частенько ложился спать с синяками от брата да еще выпоротый отцом или наставником.
— Неужели тебе не легче, когда ты вспоминаешь, как мать любила тебя?
— Нет. — Кит вскочил и натянул рубашку. — Она слишком легко сдалась, согласилась со всеми решениями отца. Этого я не могу забыть.
— Но как мать могла сопротивляться? Ведь это был ее муж.
Кит обиженно смотрел на Роз:
— Ты защищаешь ее? Она не могла спорить с мужем ради счастья своего ребенка?!
— Да, не могла. Он же отослал ее в другие имения. — Розалинда прикусила губу и ждала.
Кит отвернулся, натянул камзол и, не говоря больше ни слова, вышел.
Ну что поделаешь с его озлобленностью? Может быть, он когда-то любил мать, но обстоятельства убили эту любовь, ведь Кит считает, что мать предала его. Потому-то он и вычеркнул из памяти все прошлое. Юности своей он тоже не помнит, а то, что помнит, лишено каких бы то ни было чувств.
Розалинда уткнулась в книги. Но как ей жаль Кита! Жаль одинокого маленького мальчика, один на один с жестоким отцом, выросшего без теплых чувств и воспоминаний.
На следующий день Кит охотился с моряками на ютландском побережье. Розалинда работала за широким столом в его каюте, перед ней — серебряная чернильница, несколько свежих перьев и чистый белый лист бумаги. Пытаясь забыть мучащую ее головную боль, она думала, чем же сегодня заняться. Только не вычислением их местоположения — это она высчитывала уже столько раз! Роз потерла ноющий висок и попробовала забыть Кита и свои переживания. Она рассчитает приливы! — вот и ответ на ее дилемму. Она притянула к себе белый лист, окунула перо в чернила, быстро начертила таблицу.
Сейчас сентябрь. В таблице — дни и числа. Отчего ее жизнь не может быть такой же упорядоченной, как раньше? В доме ее отца дни текли спокойно и без переживаний. Теперь же будущее так неясно.
Не надо отвлекаться. Теперь надо вычислить объем их корабля и объем его части, погруженной в воду. Нет, даже числа не помогают успокоиться.
Роз посмотрела на маленький компас, украшенный розой ветров. Кит сравнивал ее с этим цветком.
А в действительности любовь почти ничего не изменила. Сейчас ей кажется, что она любит Кита. Но в повседневной жизни это исчезнет.
Розалинда перевела взгляд на карту, висящую на стене. Прежде всего она реалистка, и главное для нее — ответственность перед родителями, братьями и сестрами, самыми важными людьми в ее жизни. Без нее семья погибнет, разорится. Этого нельзя допустить.
Но на другой чаше весов — Кристофер Говард, граф Уинфорд, господин ее сердца. Хотя все это
