— Куда мы плывем?
— Тебе не положено все знать.
Кит повернул лодку на север. Весла послушно опускались в его сильных руках, описывая изящные дуги в темной воде, и поднимались в воздух, описывая мерцающие полукруги. Он сидел спиной к Роз, и она могла спокойно любоваться им. Его сильные, мускулистые руки сжимали весла. У нее слегка задрожало в животе, словно она приняла опасную дозу алкоголя.
Кит остановился у маленькой речки, едва заметной за тростником. Они вошли в чистое устье — здесь речка расширялась, и соленая вода сменялась пресной. Полная луна светила над водой, превращая все вокруг в дрожащее серебро.
Лодка уткнулась в песок, и Кит выпрыгнул и протянул руку Розалинде.
Унылый берег превратился в волшебный пейзаж; Роз села на бревно и скинула туфли, с наслаждением вдыхая запах влажной земли.
Она услышала плеск за спиной и испугалась: одна в темноте. Тревожно огляделась: где же Кит? Он стоял по колено в воде и совершенно нагой.
Розалинда чуть не вскрикнула, увидев его гладкое мускулистое тело — словно возвышающийся над морем Нептун. Он был прекрасен — гордая голова, широкие сильные плечи, узкие бедра.
— Иди сюда, — тихо позвал он, брызнув в ее сторону.
Вода показалась ей холодной, и в лунном свете она медленно сбросила одежду, стараясь не глядеть на Кита. Затем распустила косы и нырнула.
Холодная вода приятно обожгла ее.
— Господи, спасибо тебе за воду! — кричала она, зачерпывая серебряную луну. — Я теперь всегда буду ценить ее!
— Я видел людей, умирающих от нехватки воды. — Кит стоял за ней, отбрасывая темную тень.
— Где? — Розалинда шагнула к нему.
Он неторопливо опустился в воду.
— В Средиземном море. Ты умеешь плавать, Розалинда?
— Нет. А ты?
— Да, я умею. И тебе надо научиться, раз ты так часто бываешь в плаваниях. Как же отец не научил тебя?
— Негде было. Где? В Темзе, возле Уайтхолла? У Лондонского моста, чтобы все видели? Нет о никогда не учил меня, хотя знаю, что сам он умеет плавать.
— Иди сюда, — приказал Кит, выходя из воды.
Было так легко подчиняться ему! И Роз вышла за ним, движимая непонятным мучительным желанием дать ему радость, которой он не знал. Ведь его жизнь состояла из потерь и боли. Она взяла Кита за руки и стала молить всех богов о чуде.
А он держал руки любимой в своих и любовался ее красотой в лунном свете. Его пульс участился. Он хотел обладать ею всей: ее телом, сердцем, душой ее мыслями, хотя и знал, что Роз всего лишь женщина, а значит, может предать его, но сейчас это было не важно.
Кит боялся причинить ей боль и решил, что лучше научит ее плавать, и это доставит ему такое удовольствие, которое он никогда не забудет, даже если она предаст его. Кит взял Роз за плечи и показал, как плавать:
— Вот так руками, и так ногами. Попробуй. Сначала руками, потом ногами.
Розалинда попробовала, плескаясь в мелкой воде. Ей удалось оторвать ноги от песчаного берега и проплыть несколько шагов к Киту. Он поймал ее и крепко прижал к груди, и Роз ощутила его желание. Она засмеялась, вывернулась из его объятий, гладкая, как русалка, улыбаясь ему, как тогда в Лалуортской бухте.
— Иди сюда, Розалинда.
— Нет, ты иди ко мне, — поддразнила она, отступая к берегу.
Кит последовал за ней.
В глубокой воде лежало дерево, обвитое травами и гнилой растительностью. Розалинда ушибла ногу. Вода здесь была какая-то непрозрачная и вязкая. Розалинда отскочила, но было поздно: что-то проснулось в грязи, и нечто тяжелое навалилось на нее. Роз вскрикнула, попятилась и в панике поняла, что падает, и вода сомкнулась у нее над головою. Роз ощутила смертельную хватку воды и стала задыхаться. Острая боль обожгла ее правую ногу. Она бешено боролась с водой и с обидчиком. Кит был где-то рядом, пытаясь защитить ее.
Наконец ей удалось обрести опору, и Роз вынырнула, кашляя и задыхаясь. Кит с кем-то сражался. Она с трудом дышала. Вода превратилась из чуда в проклятие — Роз чуть не задохнулась!
Кит стоял в воде с кинжалом. Ее глаза расширились от ужаса: она увидела уплывающее морское животное, оставляющее в воде пятна крови, и зарыдала. Горло и нос горели, как и раненая нога. Kит взял ее на руки и вынес из воды.
— Боже! — прошептала она. — Ненавижу темноту.
— Гад, — кратко сказал он. — Вырос большой и наглый без людей. И хотел съесть тебя. Боже, он ранил тебе ногу!
Она застонала.
— Надо перевязать. Я разорву рубашку.
— Не надо! — Она с трудом села. — Не порти свою рубашку. Моя нога в порядке…
— Сиди спокойно и дай мне перевязать. Надоели мне твои упрямые споры! — Кит с треском разорвал рубашку и заботливо перевязал ей ногу.
Роз ворчала, ибо ненавидела, когда с ней возились. Дома она сама всем помогала.
— Я одену тебя.
— Я сама!
Но Кит первый схватил ее рубашку так, что Роз пришлось бы драться с ним, а это было ниже ее достоинства.
— Я предпочитаю одеваться сама, ненавижу, когда меня балуют.
— А, значит, я тебя балую.
Кит молча смотрел, как она надевает нижнюю юбку, застегивает корсет. Подхватив туфли и носки, она пошла к лодке. Возле самой воды он протянул ей руку:
— Мне позволено помочь тебе забраться в лодку?
Но она вскарабкалась в лодку без его помощи.
Он мрачно взглянул на Роз, столкнул лодку в воду и вскочил сам.
— Когда мы вернемся на корабль, ты вымоешь ногу и перевяжешь ее чистой тряпкой. У меня есть чистые лоскуты. Моя рубашка несвежая после охоты. Поешь — и спать.
Почему-то его слова душили Розалинду, словно темная вода.
Глава 23
Розалинда долго не могла заснуть, а потом очнулась в слезах от плохого сна. Темно. Бесконечная тьма из ее детства нахлынула на нее. Воды сомкнулись над ее головой. Она задыхается.
— Нет! — вскрикнула она и села на кровати ударившись головой о низкую балку. Нога болела и, сообразив наконец, где находится. Роз прислонилась к стенке и горько зарыдала.
— Что случилось? — сонно спросил Кит. — Нога болит?
— Нет. — Она прижалась к стене, чтобы почувствовать успокаивающий ход корабля. Потом вспомнила: вечером Кит велел сниматься с якоря они плывут на юг. И все из-за нее! Они даже не успели запастись достаточной провизией.
— Ложись. Тебе надо отдохнуть.
Он не упрекает ее, виновато подумала она. Значит, Кит способен на доброту. Даже не сказал, что она помешала им запастись провизией, так глупо наступив на этого гада. Она же хотела только подразнить
