Кита!
Доброта Кита не помогала ей, а только увеличивала ее страхи. Она не хочет принадлежать мужчине и Роз отодвинулась от него.
— Розалинда, ложись. Помимо твоего темперамента, у тебя нет никаких оснований ссориться со мной, — раздраженно сказал он.
Вот она и рассердила его. Теперь начнут ссориться, а она этого терпеть не может.
— Я совершенно здорова, — огрызнулась она, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Можешь спать спокойно.
— К черту, Розалинда, хватит сердить меня!
Он ударил кулаком по стене.
— Как только я предлагаю тебе помощь или утешение, чему другая бы только радовалась, ты ведешь себя так, словно я пытаюсь отравить тебя. — Он вновь ударил по стене, вымещая свой гнев: — Мне надоело! Слышишь?
Роз вся съежилась от этого крика, но кошмар не давал ей успокоиться. Она встала и зашаталась на непослушных ногах — только бы подальше от него.
Темнота окружила Розалинду. Темнота, Кит, страх — все переплелось в мыслях, пытаясь победить ее. А она не хотела быть побежденной.
— Если тебе надоело, то оставь меня в покое! — крикнула она. — Мои желания не имеют для тебя никакого значения! Ты хоть раз можешь оставив меня в покое?
— Не могу! — проорал он. — Один Бог знает как мне этого хочется! Я клялся, что ничего не хочу, кроме случайных постельных связей.
— А ты так и обращаешься со мной! — крикнула она, потрясенная его откровением. — Когда тебе нужна женщина, ты обращаешься ко мне, а после этого ты сразу забываешь обо мне, как и об остальных женщинах, с которыми спал.
Розалинда перевела дыхание. Она обвинила его в чем-то ужасном, о чем она на самом деле не думала, а если и думала, то не отдавала себе в этом отчета Но если Кит не любил ее, то что она для него? Всего лишь временное физическое удовольствие?
Кит напряженно молчал, очевидно, раздумывая над ее словами. Наконец заговорил:
— Я могу понять, отчего ты так говоришь: я же сам сказал, что не способен любить так как тебе хотелось бы. Но это не значит, что ты для меня то же самое, что и другие женщины, которых признаюсь, было много, поскольку ты, кажется, знаешь все о моем прошлом. Но клянусь тебе я всегда относился к тебе иначе. Я хочу взять тебя в жены, и никто из них…
— Ах, я должна радоваться, что ты не хотел их. Потому что ты наконец снизошел до брака с женщиной, с которой ты делишь ложе. И я должна быть навеки благодарна. Лучше бы я осталась старой девой, как и собиралась. Я была счастлива без мужа.
Как она и ожидала, Кит разгневался:
— Тогда зачем ты согласилась стать моей женой?
— А если бы я не согласилась, ты что, отпустил бы меня?
— Нет, — промычал он сквозь зубы. — Нет. Потому что она оставила меня. Понимаешь? Я не отпущу тебя.
Его слова ошеломили Роз, и она замолчала. Она не понимала этого. Или не отдавала себе в этом отчета. Теперь же она поняла. Ее страх поник перед его болью. Боль Кита была куда глубже, чем его страх. Она всего лишь отстаивала свою свободу и независимость, а Кит годами был в плену у жизни без любви.
— Я не оставлю тебя, — сказала она.
Ей самой эти слова показались глупыми, но она знала, что это правда. Она попыталась вернуться к нему на кровать, но по дороге в темноте больно ударилась о стол. На кровати его не было.
— Оставишь, — его голос доносился из темноты, как крик раненого зверя. — Может быть, и не физически. Но в конечном счете эта твоя любовь испарится. Это так ясно, когда мы ссоримся. Однажды тебе надоест, и на этом все кончится Розалинда искала его обеими руками. Черт побери, да где же он?
— Я обещала тебе.
— Обещание ничего не значит. Меня оно бы уж точно не остановило. Когда перестанешь любить меня, ты забудешь свое обещание. Но я не отпущу тебя.
Она не могла найти его в кромешной тьме, слепо ощупывая кровать, пока не поняла, что он прижался к стене, как она сама сидела до этого.
— Я отдала тебе свое сердце, — прошептала Роз.
— Пустые слова. Они ничего не значат, — рассмеялся Кит.
— Нет! — Слезы выступили у нее на глазах. — Ты не веришь мне. Да?
Кит вдруг выхватил ее из темноты и привлек к себе. Они долго сидели так. прижавшись друг к другу, раскачиваясь и страдая от непролитых слез, а потом она робко поцеловала его в щеку.
Кит клялся ожесточить свое сердце против нее, не желая страдать, но не мог устоять перед ее красотой и теплом, не мог подавить в себе ту мучительную жажду непонятного ему чувства, которое она называла любовью.
— Какая разница, верю я или не верю, — солгал он, роняя поцелуи на ее волосы и шею, чувствуя, как часто бьется ее сердце.
Когда Роз перестанет любить его, ему придется смириться с этой болью, тоскливо подумал Кит.
Розалинда на секунду испугалась, но тут же успокоилась, ее страх не имел значения. Ибо его страх был сильнее. Она-то знала, что такое любовь, — знала материнскую нежность и отцовскую поддержку, а Кит ничего этого не знал и тщетно, отчаянно желал того, во что сам не верил.
Губы их соприкоснулись, и Роз горячо поцеловала его. Пусть, пусть он делает с ней, что хочет…
Кит знал, что она ждет его, и сам уже не мог остановиться — ведь он чуть не потерял любимую. Когда увидел, что Роз тонет, у него сердце едва не разорвалось от страха. Нет, он не отдаст ее никому. Может быть, однажды Кит утратит эту веру в нее, но до тех пор она принадлежит ему…
И Кит взял ее, она застонала и зашептала слова любви, которых он жаждал больше всего на свете.
На рассвете они увидели германские берега, а во второй половине дня — острова голландского архипелага. Филипп поднял адмиральский флаг, и их ту же пропустили в северный портовый город Энкхусен. Там их ждали Морские Бродяги — весь флот. Розалинда увидела причаленную среди них «Чашу» и пожелала скорей пойти на свой корабль. Но ей это не удалось: Кит, как всегда, строго-настрого велел ей оставаться на борту «Смельчака», а сам пошел на берег. Им предстояло готовиться к венчанию. Не желая спорить с ней, Кит ушел с Филиппом.
Розалинда смотрела им вслед, расстроенная. Снова Кит ведет себя как хозяин. Решение выйти за него замуж, принятое во время их идиллии на корабле, вновь казалось ей неправильным решением запутанного уравнения — как ни старайся, ответ неверен. Надо было сказать «нет», а она сказала: «да».
Стоя перед крошечным зеркалом, Розалинда критически разглядывала себя, не зная, как она должна готовиться к венчанию. Волосы ее свисали на плечи, рубашка стала серой от соленой воды и мыла. К тому же у нее и свадебного платья нет. Черт возьми, она не тщеславна, но и ей полагалось бы свадебное платье. И ванна. Роз вспомнила дом. Ее чудная, украшенная орнаментами ванна наполнялась восхитительным паром, когда Марджери наливала горячую воду в ее комнате у камина. И аромат сладкого лавандового мыла в кладовой. Слезы вновь выступили у нее на глазах, когда она вспомнила дом и отца…
В дверь постучали. Вошел Том с двумя ведрами воды. За ним два моряка внесли медную ванну. Розалинда глядела на них с удивлением.
— Капитан приказал, — пояснил Том, заметив ее замешательство, и вылил одно ведро в ванну, затем другое, повернулся и пошел, чтобы вновь наполнить их. Моряки зажгли жаровню, и в каюте стало тепло и сухо. При всей своей нелюбви к приказам, Розалинда с нетерпением смотрела, как моряки наполняли ванну. Горячая ванна — божественное наслаждение!
— Очень горячо, Том! — Она опустила один палец в воду. — Ты хочешь сварить из меня суп?
