формы жизни, – такие же ненормальные и даже патологические, как и… существующие формы так называемой «нормальной» и «здоровой», гетеросексуальной жизни!
В каком же это смысле?! – В том, который теперь, я думаю, должен быть хорошо понятен.
Включаясь в борьбу за права «подавляемых и преследуемых» властью социальных «меньшинств» – в борьбу, казалось бы «против власти», – на самом деле, говорит Фуко, мы делаем нечто такое, что позволяет власти нами в своих интересах манипулировать; вопреки тому, что мы думаем – а точнее: что хотят, чтобы мы думали, – мы прямо-таки «своими руками» и помогаем власти уловить нас в расставленные ее «диспозитивом сексуальности» невидимые сети, позволяем «встроить» себя в качестве винтиков в механизмы, которые как раз и обеспечивают наиболее эффективную реализацию стратегий власти.
Когда мы боремся за «освобождение» желаний и за их «свободную» реализацию, то следует еще спросить себя: за «освобождение» каких желаний, или даже: за реализацию чьих желаний мы боремся?!
Ибо не окажется ли при этом, что на самом деле мы будем бороться за реализацию чьих-то чужих «желаний» или, быть может, даже: чьего-то «желания» вложить в нас, навязать нам – как наше собственное и «витальное» – какое-то чужое и кому-то нужное в нас «желание»?!
Ведь, быть может, «желание» это не только не является «естественным» (все равно при этом, какой «природе» соответствующим – «нормальной» или же «извращенной»), но, напротив, будет как раз тем, таким, которое закрывает и даже по самой своей сути и предназначено закрывать для нас возможность эту – действительную – свою человеческую «природу» раскрывать и реализовывать в своей жизни, «исполняться» в своей жизни в качестве человека, что, в свою очередь, быть может, значит: исполняться в своем уникальном назначении, призвании, судьбе, их в своей жизни достигать, с ними себя, свою жизнь соединять – быть может: впервые и: снова и снова?!
Коль скоро мы будем бороться за то – и, конечно, «добьемся-таки» этого! – чтобы жить, исходя из этих «своих» – а на самом деле непонятно кем и с каким умыслом вложенных в нас, «вмененных» нам – «желаний», достигнем ли мы свободы? Эта реализация чьей-то чужой «воли» в нас, этого чужого желания, которым мы одержимы, этот его произвол в нас – это и есть «свобода»?
Фуко – в противовес всем и всяким «борцам за права» «секс-меньшинств» – хочет сказать, что гомосексуальные отношения ничем не отличаются от гетеросексуальных не в том «гейском» смысле, что они «ничем не хуже» гетеросексуальных, но как раз, наоборот, – в том, парадоксальном и, конечно же, неприемлемом для обыденного сознания смысле, что они «ничем не лучше» этих, так называемых «нормальных» и «здоровых», а на поверку – таких же глубоко «ненормальных» и «нездоровых» – гетеросексуальных отношений. От которых, как от той «печки», «танцуют» в понимании «здоровья» и «нормы» как заклятые враги гомосексуалов, так и рьяные их защитники.
Равно как и исходящие из расхожего представления о «норме» – казалось бы, прямо противоположные, и не на жизнь, а на смерть противостоящие друг другу, движения – «борьба против» и «борьба за» – на поверку, по сути своей, как оказывается, ничем не отличаются друг от друга!
И, подчеркнем еще раз, речь тут идет по сути уже не о «норме» сексуальных отношений, но о – стоящей за ней – «норме» человека вообще, то есть о некой тотальной и фундаментальной антропологической идее.
Существующие формы гомо– и гетеросексуальной жизни не отличаются друг от друга не только по их отношению к власти или их взаимоотношениям с властью (о чем шла речь до сих пор), но они не отличаются друг от друга – что для Фуко, как это выясняется из интервью, не менее важно или даже: что для него, в конечном счете, только и имеет значение! – не отличаются по их отношению к самому человеку: человеку в перспективе обретения им действительной свободы. Не столько уже «свободы от», свободы по отношению к власти, сколько: «свободы для» – для раскрытия человеком действительной своей «истины» (как выражается Фуко) или «откровения» о себе (в истории) и исполнения себя в качестве человека.
То, за что действительно стоит бороться, говорит Фуко, это не за существующие формы отношений – безразлично: гетеро– или гомосексуальные, – но, напротив, за их радикальную трансформацию, за новые формы этих отношений и вообще – жизни, которые нужно еще угадать и найти и которые были бы не только достойны нас как людей, но открывали бы для нас возможность – быть может, впервые – исполниться, «с-быться» в качестве человека, где человеку – что тут значит, по необходимости: новому и каждый раз заново рождающемуся человеку – вообще было бы место, – как сказал поэт: «было место, где жить».
Почему, когда я слушаю Бетховена, стою перед пейзажем Ван Гога, выполняю
