мальчика. Однажды ночью Балор проснулся и увидел, что возле его кровати стоит кто-то белоснежный. Вместо лица — размытое пятно, вместо пальцев — изгибающиеся отростки. Существо протянуло руку и погрузило ее прямо в него, в его лицо. Мальчика пронзила жуткая боль. Незнакомец достал что-то у него из головы, что-то черное и извивающееся. Балор сначала принял явление за причудливый сон, за ночной кошмар, но на следующее утро к нему вернулось зрение. Левый глаз снова видел, хоть и не очень отчетливо, словно сквозь грязное стекло. Врач сказал, что опухоль исчезла.
— Не понимаю, — недоумевал он. — Наверное, я поставил неправильный диагноз.
— Опухоль исчезла по воле Господа, — ответила тогда мать.
Балор остался в живых по воле Господа. И сам стал орудием воли Господней. Этого он никогда никому не рассказывает. Скрывает. Он будто статуя святого, закопанная вверх ногами во дворе. Верят его люди в Бога или нет — неважно. Главное, пусть верят в него.
Джип спускается с холма, минует ворота и едет мимо длинных рядов одноэтажных домов. Дворы по пояс заросли травой. На асфальте греются змеи. В почтовом ящике пчелы устроили улей. Вот краснохвостый сарыч рвет на куски останки кота. Благодаря Балору мир вернулся в первобытное состояние.
Из-за домов на дорожку выскакивает олень. Балор кладет руку Магогу на запястье.
— Притормози-ка. Только без лишнего шума.
Он вытаскивает из кобуры пистолет, опускает стекло, облокачивается локтем о дверцу и прищуривает больной глаз. Олень, у которого только-только начали прорезаться рожки, смотрит прямо на него и дергает ухом. Раздается выстрел, зверь бросается прочь, но через десять футов падает. Копыта все еще дергаются, словно животное бежит во сне. Балор ждет, пока олень не перестает шевелиться.
— Брось на заднее сиденье. Поджарим на костре.
Великан открывает дверь и выходит из машины. Автомобиль раскачивается.
Балор убирает пистолет, закрывает окно и включает кондиционер. Внутри разливается приятное тепло, от всплеска адреналина кожу покалывает, а в голове легкая дымка. Наверное, это похоже на оргазм. Он не жаждет секса, как другие. Ни разу не спускался к той женщине, которую держат в подвале. Но хорошо, что она там, доставляет удовольствие остальным. Желания Балора иные: ему нужно не выпустить семя, а пустить кровь. Именно кровь удовлетворяет терзающую его жажду, желание владычествовать, заражать, распространяться.
Сегодня на встречу придут сотни его детей. А еще тысячи сейчас рассеяны по всему северному побережью Тихого океана. И каждый день все новые его приверженцы переходят границу. Они боятся, Балор знает это. Некоторые больны. Им плохо без электричества и водоснабжения. Ничего, он скажет им, что это лишь временные трудности. Посвятит в свои планы. Пожмет руку каждого, каждому заглянет в глаза. Пусть не волнуются, ибо это только начало.
Глава 55
Никого больше не осталось, кроме ликанов и мертвецов. По эту сторону гор в пустыне восточного Орегона рыщут собаки. Улицы усыпаны обломками и осколками. Распахиваются и захлопываются на ветру двери домов. Из холодильников вытекают темные лужи. Повсюду валяются трупы, свежие и уже разложившиеся. Патрик служит чистильщиком. Его отряд, наряженный в напоминающие скафандры для астронавтов костюмы радиационной защиты, убирает с шоссе брошенные автомобили, стаскивает мертвецов в кучи и сжигает их из огнеметов. Тут никто не живет, поэтому не очень понятно, зачем они это делают, но приказ есть приказ.
Как и после взрыва на Чернобыльской АЭС, над Хэнфордским полигоном соорудили бетонный саркофаг. Но зараза уже успела распространиться. Северное побережье Тихого океана останется зараженным еще тысячу лет. «Неважно, сто, тысячу или миллион лет, — сказал президент, — США вернет себе Орегон и Вашингтон, будет отвоевывать один город за другим».
