Туда, за проволоку, никто выходить не хочет. Всем подавай дежурства на пропускном пункте «Онтарио». Всего-то и нужно не пускать любопытных, чокнутых и сочувствующих ликанам, а всех пришедших с той стороны подвергать химической обработке. Забор уходит вдаль. Подъезды к заставе перегорожены бетонными плитами: подъезжающие машины должны петлять то вправо, то влево, а перед первым постом, за двадцать ярдов до ограды, им приходится совсем сбрасывать скорость. Чтобы выбраться из Призрачных земель, нужно пройти множество различных процедур. Сначала солдаты обыскивают машину и всех пассажиров, фотографируют, снимают отпечатки пальцев, допрашивают. Потом проверяют уровень радиации дозиметром, делают анализы крови. И наконец, беженцам приходится ждать несколько часов в огороженном сеткой загоне, пока принимается решение по их делу.
Раньше перед заставой каждый день выстраивалась длинная очередь машин, хвост ее терялся в дымке. Но на сегодняшний день все, кто хотел уехать, уже уехали. Лишь изредка появляются разочаровавшиеся в новой жизни ликаны, которым не хватает ресторанов, Интернета и электричества. Иногда солдаты никого не видят по два или три дня кряду.
Такая служба всем нравится. Дежурства стали спокойными, никаких неожиданностей. Можно бездельничать, читать журналы, метать дротики, играть в карты. Почти как в отпуске. Здесь так пусто. Вдалеке колышется полынь. Прекрасный, застывший пейзаж, донельзя спокойный и пустынный.
Поэтому дежурящие на заставе солдаты вконец обленились. И Патрик уверен: у него все получится. А Малери ему поможет, но пока она об этом не знает.
В отцовском электронном почтовом ящике он прочитал сотню писем, которыми обменивались Кит Гэмбл и Нил Десаи. Патрик давно знал, что они вместе учились в Калифорнийском университете в Дэвисе, на факультете биохимии, но и только. Теперь он выяснил, что отец завербовался в армию приблизительно тогда же, когда Нил подал документы в аспирантуру. Поступил на работу в пивоварню, когда Нил защитился. Отец ставил опыты над собаками в своем гараже, а Десаи учил лаборантов вводить прионы крысам. Дети появились у них почти одновременно — Патрик Гэмбл и Шридеви Десаи. И еще один важный момент: оба друга были лично заинтересованы в результатах исследования: и у того и у другого страдал от болезни близкий человек.
В одном письме, отправленном около двух лет назад, отец писал: «Я тут вспомнил тот давний случай, когда мы с тобой пытались в обход закона купить пиво. Помнишь? Раздобыли накладные бороды и наклеили их. Однако парень в магазине мигом все просек и велел нам проваливать. Мы тогда так расстроились. А я вот все думаю про те бороды. Конечно же, глупо было их приклеивать. Но что, если человеческий организм не так проницателен, как тот продавец? По-моему, это стоит обмозговать».
План у отца был такой: поскольку необходимо добиться определенной реакции от иммунной системы, заставить организм распознавать в лобосе инфекцию, нужно разработать вакцину, в которой прионовые протеины соединялись бы с живым модулятором — ослабленной и видоизмененной сальмонеллой.
Нил подхватил идею. То сообщение от отца о загадочном прорыве как раз совпадает по времени с первой успешно привитой собакой, зараженной лобосом.
Вакцина создана. Ее еще не испытывали на людях, но она есть. Ждет Патрика где-то в Призрачных землях.
В зависимости от освещения у Малери меняется цвет волос: иногда они огненные, иногда каштановые. Тогда, в школе, Гэмбл считал ее симпатичной, но здесь, когда вокруг одни только мужчины и собаки, она кажется просто ослепительной красавицей. Последние несколько дней девушка только и делает, что просит у Патрика прощения.
— Я с тех пор здорово повзрослела.
И Патрик тоже. Тогда все было по-другому, и теперь ему все сильнее хочется простить Малери. Ему нравится ее упругое женственное тело, тягучий медовый восточно-орегонский выговор, ему нравится разговаривать с ней обо всем на свете, в том числе и о любви.
— Я думала, что люблю Макса. Но ошибалась. Наверное, я вообще никогда по-настоящему не влюблялась. Ну так, как в кино. Когда совсем теряешь голову.
