призовет их на помощь. Если такое случится, они должны будут выполнить его указания. Он пришлет бумажную карту, на которой концентрическими кругами будет обозначена цель. Но опять же, этого может и не произойти. Время покажет.
Высокий Человек медленно и отчетливо выговаривает каждое слово, его баритон напоминает гудение фагота.
— Пока нет нужды волноваться о законности вашего предприятия. Стоит печься лишь о правильности своих поступков. Согласны? Иначе я бы сюда не пришел.
Макс сидит на передней скамье, уперев локти в колени и почти молитвенно сложив ладони.
— Время от времени вы будете нам звонить, — говорит он. — А пока расклад такой: мы продолжаем делать то, что делали. А вы нас прикрываете.
— Вы выполняете очень важную и нужную работу. Я хочу вам помочь.
— И никакого вмешательства со стороны правительства?
— В нынешние мрачные нецивилизованные времена мы сами делаем выбор и показываем свое истинное лицо.
Да уж, лицо у Высокого Человека весьма оригинальное: напоминает размазанную по нагретому асфальту жвачку. Оно одновременно пугает и успокаивает. Успокаивает потому, что по нему сразу все видно. Истинное лицо в полном смысле этого слова. Жить на свете стало бы гораздо проще, если бы все показывали свое истинное лицо. Именно поэтому Максу так нравятся фильмы с участием Джона Уэйна. На злодее черная шляпа, а на герое — белая. И все понятно. Но в жизни кто угодно может оказаться ликаном. Сосед, двоюродный брат, официант в ресторане, девчонка, строящая тебе глазки на почте. Все врут. Скрывают под масками поросшую шерстью суть. Ну теперь их, по крайней мере, согнали в одно место. И оградили забором. В этом смысле возникновение Призрачных земель — это одно из самых лучших событий, случившихся за последнее время. Солдаты разворачивают людей, которые пытаются проникнуть в зону, но если бы спросили Макса, он бы сказал: впустите их, впустите всех желающих, а потом расстреляйте и сожгите дотла.
Он хочет, чтобы Высокий Человек наконец ушел. Оставил им оружие, а сам свалил. Тот вроде бы улыбается, хотя трудно сказать наверняка. И не уходит. Долго и пристально изучает Макса. Не моргая.
— Мы вроде бы уже все обговорили? — спрашивает наконец глава Американцев.
Высокий Человек убирает руки в карманы и напоследок окидывает Макса и его соратников оценивающим взглядом.
— Да. Идите, ребята, и наведите там шороху.
Глава 57
Нил Десаи сверяется с наручными часами: 3.20. Семь часов назад последний раз фыркнул генератор. Светящиеся зеленые цифры постепенно темнеют. Надолго ли еще хватит батареи? Когда время для него, как и для многих других, окончательно остановится? А сколько вообще часов остановилось в момент взрыва? Сколько циферблатов тогда в одно мгновение расплавилось и почернело? Нил надеется, что именно так умерли его жена и дочь — мгновенно. А не угасали медленно и мучительно, как он сам.
До чего же хочется есть. Профессор толком не знает, когда он ел в последний раз. Два дня назад или три? Когда он проглотил последнюю крупинку из своих припасов? Тело пожирает самое себя. Нил застегивает ремень на брюках и ремешок на часах на самые последние дырочки. Живот ввалился, над ним нависают ребра.
Но он здесь не один. Со стола таращится, будто живой, пузырек: Десаи буквально чувствует его присутствие. Он ненавидит этот пузырек. Именно из-за него профессор месяцами не вылезал из лаборатории. Именно из-за него он не засунул себе в рот пистолет и не спустил курок, когда содрогнулась земля и вспыхнуло небо, когда сработала сигнализация и он понял, что именно произошло. Именно из-за
