Распорядитесь, чтобы самолеты оставили бомбы на аэродроме и загрузились качественными дровами. Мы тоже полетим. Вести переговоры будете вы, и упаси вас боже отклониться от моих инструкций. Вам все ясно?
Из Брюхно словно воздух выпустили. Ответив, что так точно, все ясно, он по сути мало что уяснил для себя. Ну разве только одно: эта операция — звено в до головной боли непонятной игре Особого отдела, и придется играть по заданным правилам.
Причем очень хорошо играть — не то ясно, кого «железный Мартин» назначит «стрелочником», виновным в скандальном захвате бронепоезда.
— А вы не подумали, на что контрабандистам «Грозящий»? — спросил Сведенборг.
К своему стыду, об этом Брюхно еще не подумал. Пришлось прозревать на ходу:
— Чтобы… чтобы…
— Продолжайте.
— Чтобы переправить небывало большую партию контрабандного груза?
— Очень плохо. Попробуйте еще.
— Чтобы отвлечь наше внимание от другой своей операции?
— Тоже не лучше. Даю вам еще одну попытку.
Мысль начальника штаба работала так быстро, как никогда прежде.
— Чтобы вынудить нас…
— Уже теплее. Дальше.
— Чтобы вынудить нас вступить с ними в переговоры…
— Браво, коллега. Считайте, что у них это получилось. Во всяком случае, мы — в смысле, вы — обязаны их выслушать. На переговорах можете злиться сколько угодно и угрожать контрабандистам чем угодно, но боже вас упаси хоть намеком дать им понять, что руковожу переговорами я. Вам понятно?
Брюхно только кивнул в ответ и, отвернувшись, украдкой стер со лба пот.
Глава 11. Дрова
— Все, — сказал Псих, — приехали.
Длинно пропищали тормоза. Поезд с лесом остановился на какой-то станции. Паровоз выдохнул облако пара.
— Точно по расписанию, — с удовлетворением сказал Псих.
Макс выглянул из будки. Светало. Утренняя прохлада пыталась влезть в будку и отступала, вытесненная жаром топки.
В тендере осталась лишь небольшая горка расколотых поленьев.
Псих слазил за тендер и разомкнул крюк сцепления. Отпустил тормоз, дал немного пара, и паровоз неспешно покатил куда-то. По раннему времени встретили только стрелочника, лениво махнувшего рукой Психу, на что Псих ответил аналогичным взмахом. Ползли мимо обомшелые дебаркадеры, унылые станционные постройки, а дальше, за забором и деревьями, угадывались городские окраины — такие же одноэтажные, сельского вида домики, как в Тупсе, окруженные фруктовыми деревьями, огородами и хлевами. Но, в отличие от Тупсы, товарная станция находилась здесь на солидном расстоянии от пассажирской.
— Что это за город? — спросил Макс.
— Пулахта, — ответил Псих, не в первый раз бросив на своего кочегара внимательный взгляд. — Узловая станция. Граница в трех милях. Дальше только Ничья пустошь, а за ней Сурган. Только это уже не моя дистанция. Отсюда и в Аламею, в самый Ахтыбах поезда идут, но это опять же не мое. Тебе куда надо- то?
— Я и сам не знаю, — признался Макс.
