— Нынче вечером я снова еду в Тупсу. — Хочешь со мной? Опять так же, только уже за деньги?
— Не знаю, — сказал Макс. — Вряд ли.
— Жаль, если вряд ли. Кочегар из тебя ничего, подходящий. Я бы за тебя словечко замолвил. Ты это… ты решай скорее. Если нет, так я сразу потребую другого кочегара. Помощник мой то ли выздоровел, то ли нет, да и не любитель он колуном махать. А ты, вижу, на паровозе не впервой…
— Не впервой, — сознался Макс. — В… там, где я жил, я занимался инженерным делом… по паровому транспорту. Обязан был знать. Доводилось и с паровозом знакомиться.
— Ну? — удивился Псих. — Чего ж не сказал? И за помощника можешь?
— Нет, — подумав, ответил Макс. — Путевой сигнализации не знаю.
— Брось. У вас она другая, что ли?
— Другая…
Псих только головой покачал: бывают же, мол, в жизни чудеса и чудики! Подогнав паровоз к водокачке, он безжалостно стравил остатки пара.
— Ну что, едешь со мной?
— Если надо решать сейчас, тогда нет, наверное, — сказал Макс.
— Боишься, что ли? — Псих фыркнул. — Зря. Пока ты с поезда на землю не ступил, никто тебя не тронет, будь ты хоть убийцей-садистом. Лесной Старец, и тот нас не трогает… Слушай, может, это и не моего ума дело, а все-таки любопытно: куда ты дальше двинешь?
— Не знаю.
— Ну что ты заладил: «не знаю» да «не знаю»! — рассердился Псих. — Других слов не выучил? Первый раз такого контрабандиста вижу, который не знает своего маршрута. Ну, не хочешь говорить — не надо, мне-то что? Тебе жить, тебе решать. Встретились — разошлись. Спасибо не говорю, потому как ты свое спасение отрабатывал. Одежду оставь себе и вали куда хочешь. Очень мне интересны твои дела, тьфу!
— Почему это я контрабандист? — оторопев, спросил Макс.
— Ты меня совсем уж дураком-то не считай, — обиделся Псих. — Думаешь, не знаю, кого пограничники награждают татуировкой? Что это у тебя там, а? Родинка такая, что ли?
— Вроде того, — сказал Макс, рассматривая правое запястье. — Пигментное пятно.
— Да ну?
Макс промолчал, раздумывая, как лучше ответить. Есть по-честному, то у многих в Гомеостате было такое пятно на правом запястье. Почему-то именно на правом! Правда, у Марты такого пятна не было, но вот у Матвея — было. Одно время Макс и умный дворник спорили о распространенности этого пятна у жителей города и не пришли ни к какому выводу. Необъяснимый феномен природы, мол, и все.
— Говоришь, такое пятно пограничники ставят? — спросил наконец Макс. — А зачем?
— Не всем ставят. Только попавшимся контрабандистам-иномирянам ставят, да и то на первый раз просто окружность. Окружность со штриховкой — это, брат, уже серьезно. Попадешься с такой татуировочкой пограничникам — шлепнут без разговоров, они на это дело быстрые. Тьфу, да кому я все это объясняю! — Псих даже хохотнул. — Слышь, ты меня почти обдурил. Если бы не татуировочка… Артист из тебя вышел бы классный, вот что я тебе скажу. А теперь давай-ка ближе к делу. Тебе куда надо-то — в Аламею, в Сурган? Скажи — сведу с кем надо, сделаем. Не бесплатно, конечно. Одежду сносную найдем. Если денег сейчас нет, потом отблагодаришь, ну и еще дистанцию-другую кочегаром проедешь. Годится?
— Подумаю, — сказал Макс.
— Ну, думай, думай. Только думай скорее.
Куда уж скорее! Мысли и так скакали, как камешки в погремушке, наталкиваясь одна на другую.
— А если соглашусь… ну, допустим, в Сурган… ты мне поверишь? Мне даже нечего в залог оставить. Тебе что, ни разу не случалось быть обманутым?
Псих захохотал во все горло.
— Еще бы не случалось! Но знаешь, обычно я верю людям. Думаешь, почему меня Психом прозвали?
