Только потому, что я однажды провел тяжелый состав по аварийному мосту? Ха-ха. Тот мост — так, эпизод. Остальное — жизнь. Такое вот у меня кредо. Людям — ну, не всем, конечно, — надо верить, это окупится.
— И как, окупается? — не удержался от вопроса Макс.
— Мое богатство еще впереди.
— Так ты расчетливый альтруист?
— Точно! — Псих вновь расхохотался. — Это ты верно про меня сказал. А вот тебя, друг Макс, я что- то не пойму. Крутишь, темнишь… По глазам-то я вижу: не врешь. В смысле, чаще не врешь, чем врешь. Насчет того, что ты не иномирянин, уже попадавшийся на контрабанде, больше мне не заливай, не надо. Ты тот, кем выглядишь. Думаю, ты с Земли. А теперь валяй, расскажи мне про свою амнезию.
Макс уныло покачал головой.
— Ты не поверишь…
— Может, и не поверю. А ты хотя бы попробовал?
— Тогда слушай, — решился Макс. — Я пришел из мира, именуемого здесь Гомеостатом, а там — просто миром, причем единственным. О существовании Центрума и других миров я узнал менее двух суток назад…
— Э, постой, постой! — запротестовал Псих. — Давай так: сначала я воды наберу, потом подъедем к дровяному складу, потом я отгоню паровоз и отведу тебя к себе, там и расскажешь…
Когда толстый пограничный чин неловко переполз сложенный из рельсов и шпал бруствер платформы, прицепленной к носу «Грозящего», и, переваливаясь, заковылял прочь, Тигран не поспешил укрыться в броневагоне, а сел на шпалу и некоторое время восседал на ней, хмуря чело и временами дергая мясистым носом. Сергей наблюдал за ним сквозь бойницу. Он устал: сказывалась бессонная ночь. В голове, как назло, бродили ненужные мысли. Например, он гадал, приживутся ли в Центруме карамельные жуки — или передохнут. Наверное, на этот вопрос однозначно не ответил бы и профессиональный биолог, досконально изучивший местные биоценозы, но все равно было любопытно.
А мысли об опасности в голову больше не лезли. Можно ведь и устать бояться, это только дело времени.
В командирском вагоне и на паровозе изнывали от ожидания Ева, Алена и Григорий.
Второй этап операции начался утром. На рассвете был слышен рокот моторов. Разглядеть самолеты не удалось, но ясно было, что это именно самолеты. Еще через час со стороны станции прикатил маневровый паровозик с большущим белым флагом, укрепленным впереди трубы, и, высадив толстяка с флагом поменьше, отполз назад шагов на сто.
На переговоры пошел Тигран. Хотела пойти Ева, и даже возникла небольшая перебранка, но Григорий сказал: ша, он справится лучше. И Ева смирилась.
Но сидела в орудийной башне, и ствол пушки был нацелен точно в лоб маневровому паровозику.
Лишь когда паровозик дал два свистка и покатил назад к станции, Тигран убрался за броню, лязгнув дверцей. В гулком нутре переднего пушечного вагона состоялось совещание.
— Он сказал, что сам не может решить этот вопрос, — поведал Тигран. — Будет телеграфировать начальству.
— В Ахтыбах или прямо в Клондал? — спросила Ева.
— Я не спросил. Да он бы и не ответил.
— Погоди… Это не Брюхно был?
— Он самый. Собственной персоной.
— Кто такой Брюхно? — спросил, вклинившись в паузу, Сергей.
— Начальник штаба Аламейского округа, — пояснила Ева. — Личность известная. Не явись он с белым флагом, я бы поговорила с ним по-другому…
— У нас есть шансы? — спросила Алена.
Тигран кивнул, а Ева, приобняв девушку, рассмеялась.
