— Прости, что я не выступил, — сказал Пфефферкорн.
— Пустяки.
— Мне неловко.
— Не переживай. Я рада, что ты здесь. Так давно не виделись, Артур. Такое чувство, будто нужно заново знакомиться. Расскажи о себе.
— Все то же. И я тот же.
— Как дочка?
— Обручена.
— Это ж чудесно, Артур! И кто счастливчик?
— Его зовут Пол, — ответил Пфефферкорн. — Бухгалтер.
— Ну? Какой он?
— Да что сказать… Типичный бухгалтер.
— По-моему, все чудесно.
— Помолвка пятнадцатого апреля.
— Ты рад за нее, правда?
— Конечно, — сказал он. — Надеюсь, все будет хорошо.
Карлотта обеспокоилась.
— А что, есть причины сомневаться?
— В общем, нет.
— Так в чем дело?
— Да ни в чем. — Пфефферкорн помолчал. — Просто я всегда представлял ее… знаю, глупо звучит… с кем-то вроде меня.
— А он твоя противоположность.
— Почти. — Пфефферкорн потеребил губу. — Такое впечатление, будто отвергнуто все, что я олицетворяю.
— Что именно ты олицетворяешь?
— Наверное, бедность. Неудачу.
— М-да.
— Я ревную, — сказал он.
— Взгляни иначе: для нее ты настолько прекрасен, что, отчаявшись найти твое подобие, она выбирает кого-то совершенно непохожего.
— Интересный подход.
— Стараюсь, — сказала Карлотта. — Когда свадьба?
— Еще не решили.
— Да уж, современная мода. Обручатся, а со свадьбой дотянут, когда уж поздно рожать детей. В наше время было иначе. Всем не терпелось пожениться.
— Было невтерпеж потрахаться.
— Прекрати. Тебя послушать, мы жили в пятнадцатом веке.
— Нет, что ли?
— Артур, ты и впрямь ужасный
Пфефферкорн кивнул.
— Хочешь взглянуть? — спросила она.
— Если угодно показать.
— Угодно. И он бы хотел, чтоб ты к нему зашел.
14
