ушел, потому что хотел уйти. Я скинула одеяло и прошлепала через темную гостиную за ключами. Затем прошла в квартиру Гидеона, едва не зацепившись ногой за брошенный возле дверей чемодан.
Выходит, Гидеон оставил чемодан и сразу отправился ко мне. И все же он явно не собирался провести ночь в моей постели. Тогда зачем приходил? Посмотреть на меня спящую? Проверить, как у меня дела?
Черт! Неужели я хоть когда-нибудь смогу его понять?
Обойдя всю квартиру, я нашла Гидеона в хозяйской спальне. Он лежал в одежде ничком на кровати, зарывшись лицом в мою подушку. Его ботинки валялись на кровати чуть поодаль. Похоже, он скинул их в спешке, даже не потрудившись поставить на пол. На ночном столике я обнаружила кошелек и смартфон.
Искушение было слишком велико.
Я взяла смартфон, ввела в качестве пароля слово «ангел» и без малейшего зазрения совести стала изучать его. Даже если Гидеон и застукает меня за этим занятием, плевать. Раз он не желает дать ответы на мои вопросы, что ж, попробую отыскать их самостоятельно.
Меньше всего я ожидала увидеть такое огромное количество своих фотографий в его фотоальбоме. Их было несколько десятков: некоторые сделаны папарацци, некоторые — им самим, втайне от меня. Эти беспристрастные фотографии позволили мне посмотреть на себя глазами Гидеона.
И я сразу успокоилась. Гидеон любил меня. Нет, обожал. В противном случае вряд ли он стал бы фотографировать меня без косметики и с растрепанными волосами, за чтением книжки или перед открытой дверцей холодильника. Снимки того, как я сплю, как ем, как хмурюсь и радуюсь. Скучные повседневные занятия.
Потом я просмотрела список вызовов. В основном это были звонки Энгусу, Раулю или Скотту. Несколько голосовых сообщений от Коринн. Но я не стала себя мучить их прослушиванием. Я увидела, что Гидеон не отвечал на них и не звонил ей. Кроме того, я нашла принятые вызовы от его деловых партнеров. Несколько от Арнольдо, несколько от его адвокатов.
И три принятых вызова от Дины Джонсон.
Я невольно напряглась. Время их разговоров составляло от нескольких минут до четверти часа.
Затем я проверила эсэмэски и нашла ту, что он отправил Энгусу из больницы:
Надо, чтобы ты увез ее отсюда.
Опустившись в кресло в углу комнаты, я уставилась на эсэмэску. Он написал «надо», а не «я хочу». Как ни странно, выбор слов изменил мое представление о том, что произошло. Конечно, я так ничего и не поняла. Но уже не чувствовала себя… брошенной.
А еще я нашла эсэмэски к Айерленд и от нее и несказанно порадовалась. Я не стала их читать, хотя и обратила внимание на то, что последняя пришла в понедельник.
Положив телефон на место, я посмотрела на своего любимого, забывшегося тяжелым сном. В футболке и джинсах он выглядел совсем молодым. На его плечах лежал невероятно тяжелый груз ответственности, однако он нес его удивительно легко и артистично. И невольно забывалось, что Гидеон — обычный человек из плоти и крови, подверженный стрессам и перегрузкам, как любой другой.
Поэтому мой долг жены — помочь ему справиться со всеми навалившимися на него проблемами. Но как я смогу это сделать, если Гидеон будет постоянно отгораживаться от меня? Конечно, он изо всех сил оберегает мой покой, а что толку? В результате он лишь берет на себя дополнительные обязательства.
Вот об этом мы и будем говорить, когда он немного поспит.
Я проснулась от резкой боли в шее и неприятного ощущения, будто что-то не так. Осторожно повернувшись в кресле, я расправила затекшие от неудобного положения члены и обнаружила, что рассвет не за горами. Небо за окном уже порозовело, да и взгляд на часы сказал, что скоро утро.
Гидеон застонал, и я замерла от страха. Ужасный звук. Стон человека, раненного в самое сердце. А когда он застонал снова, я поняла, что не в силах переносить его муку.
Я кинулась к кровати, забралась на нее, встала на колени и толкнула Гидеона в плечо:
— Гидеон, проснись!
