Повернув голову вправо, орел на кокарде примерялся, как бы ловчее впиться клювом в мякоть между большим и указательным пальцем.
– Козырь, – согласился председатель. – Сильный козырь. Если я зайду с него… Нет, не хватит. Продолжай, Тит. Ты бы не пришел ко мне с одним-единственным козырем. Ты – опытный игрок, наверняка у тебя в рукаве лежит парочка тузов.
– Туз первый, бубновый: в ближайшее время Помпилия начнет сокращение числа рабов, необходимых империи для существования и прогресса. Наши либурнарии уменьшат ежегодный сбор ботвы. Нравится?
– Чем вы компенсируете падение?
– Не твое дело. Будь доволен тем, что кое-кто из свободных граждан Ойкумены избежит визита абордажной пехоты. А в случае отказа – не избежит. На твоем месте я бы превратил этот факт в постамент для памятника.
Гвидо кивнул: продолжай.
– Туз второй, пиковый: реабилитация вольноотпущенников. Тебе прекрасно известно, что после нескольких лет рабства человек, даже отпущенный хозяином на свободу – не человек, а так, недоразумение. Родственники, взявшие на себя эту обузу, быстро превращаются в невротиков. Общение с тем, чей ресурс свободы выработан дотла – мучение, пытка. Я же утверждаю, что отныне часть рабов после вольной будет подлежать полному – или почти полному – восстановлению. Их ресурс во время пребывания в рабстве сохранится в объеме, достаточном для возвращения к нормальной жизни.
– Выкуп, – пробормотал Гвидо.
– Да, выкуп. Если раньше торговля вольноотпущенниками имела смысл только на ранних стадиях рабства, то теперь… Улавливаешь перспективы? И наконец, туз третий, крестовый: солнце Астлантиды, бешеное сердце. Есть шанс, что стараниями Великой Помпилии это солнце прекратит опасные игры в сверхновую и вернется на главную звездную последовательность. Начнет потихоньку гаснуть. Может быть, даже чуточку быстрее, чем подсказывают нам законы природы.
Председатель Совета повернулся к собеседнику. Тонкая полоска усов, прическа, уложенная волосок к волоску, барственная плавность жестов – нет, Гвидо Салюччи сейчас не был смешным, как смешон фат, пижон, записной щеголь. Ожидая ответа, Тит Флаций отдавал себе отчет в том, что играет с огнем.
Но игра стоила свеч.
– Я проведу это решение через Совет, – Гвидо сейчас походил на гематра, просчитывающего зубодробительную комбинацию. – Проведу, будь я проклят! Не знаю, какой туз ты оставил в резерве; не знаю, что позволило тебе явиться сюда со своими предложениями… Что ты нашел, Тит? Какую золотую жилу?!
– Я?
Тит Флаций сыграл краткое тремоло на панели стола. Над Астлантидой, окаменевшей в эйфории, всплыла добавочная голограмма: молодой офицер в мундире капитан-командора ВКС Лиги. Включился звук: «Вы – свободные люди! Ваша свобода ничем не ограничена!»
– Это не я, – рассмеялся имперский наместник. – Это он.
– Я его помню, – двигаясь так, словно шел по хрупкому льду, председатель Совета Лиги приблизился к реконструкции. – Я помню этого парня. И знаешь что, Тит?
– Что?
– Он похож на тебя. Я имею в виду, на тебя в молодости.
