– Две минуты до цели.
Если б не наушники, Тизитль не услышал бы пилота: кабину вертолета наполнял тяжелый рокот винтов. Обе машины пошли на снижение. Налетел ветер, волнами зеленого моря заколыхались кроны деревьев, роняя пену листьев.
Деревня открылась в один миг. Казалось, джунгли обрезало исполинским ножом. По линии обреза змеился ручей, блестя чешуей солнечных бликов. Дальний берег оккупировала стайка плетеных хижин на сваях. Загоны для скота, огороды, утоптанный пятачок площади со свежим, еще дымящимся кострищем…
Вертолеты зависли над самой землей. За шумом винтов Тизитль скорее угадал, чем услышал, как с лязгом открылись раздвижные двери, и вниз живой мохнатой рекой хлынули нагуали. Он видел, как в зарослях сочной травы мелькает пятнистая спина Эзтли. Своего нагуаля полковник не спутал бы ни с каким другим леопардом. Звери растянулись облавным полукольцом, ворвались в деревню – и Тизитль потерял Эзтли из виду.
Машины стали набирать высоту.
По большому счету, сбор топлива – отлов рожденных вне каст – не числился в списке прямых обязанностей Тизитля. Даже в качестве руководителя операции, будь Тизитль Зельцин не полковником, а всего лишь капитаном – да хоть младшим лейтенантом! – нет, и все тут. У солярников и службеза разные пути-дорожки. Но родина сказала: «Надо!» – и полковник Зельцин ответил: «Есть!»
Остров Цапель трудно оправлялся от потрясения и обрушившейся следом Великой Депрессии; трудно и, гори оно в аду, медленно. Астлане приходили в себя, понимая: мир никогда не станет прежним. Рабочих рук, как ни странно, хватало. Апатичные и подавленные, люди уныло, но без возражений возвращались на службу, к станкам, за прилавки магазинов, в офисы и на поля. Разгребали завалы, отстраивали разрушенное. К счастью, разрушений оказалось не слишком много.
Проблема крылась в другом: исполнителей некому было направить. Проявить инициативу, повести за собой, организовать – просто приказать, наконец. В ситуации, когда депрессия ледяными когтями драла в клочья мозги и души, лидеры были наперечет, на вес золота. Гордитесь, полковник Зельцин, гордитесь и рвите задницу на государственный флаг. Тот, кто сказал вам: «Безопасность сейчас не главное!» – он тоже на свою беду сохранил силу воли и способность отдавать приказы. Чужаки отступили, разъяснил он. Провокации из-за рубежа? За рубежом то же дерьмо, что и у нас. Мародеров, саботажников и мелкую шушеру возьмет к ногтю полиция. Недовольные? горлопаны? паникеры? – плевать! Их мало, погоды они не делают. Куда важнее экономика, в первую очередь – энергетика. Нужно топливо, а его поставки сократились втрое. Ловчих навалом, некому возглавить операции. Вот вы, полковник, и займитесь. Чем быстрее наладите работу, тем скорее вернетесь к любимому делу.
Выполняйте!
На подъем энергетики бросили не только Тизитля. Бодрячков, как называл полковник Зельцин людей, способных выдать славный пендель кому угодно, хоть родной матери, выдергивали буквально отовсюду. Сбор топлива, обратное переоснащение станций, переоборудованных чужаками… Часть станций оставили, как есть: работают на честном слове и свинячьем хрюке, но энергию дают, и ладушки. Когда-нибудь руки дойдут…
Лысеющий неврастеник, он же Остров Цапель, пользуясь остроумным сравнением, которое Тизитль подслушал во время дискуссии на самых верхах, в отчаянии рвал волосы на причинном месте и пытался вживить их в темя. В ряде случаев, отметил высокопоставленный шутник, боровшийся с депрессией при помощи черного юмора, это получалось. Вот вы, полковник? Вы же справляетесь в лучшем виде? Тизитль кивнул. В лучшем, нет слов. Он искренне считал, что начальству, заявившему «Безопасность сейчас не
