— Ты куда, братан? — кинул ему в спину Кинжагалиев.

— Спать пойду, — не оборачиваясь, ответил тот.

Уже у двери он все-таки обернулся.

— А полгода назад вы бы насчет Гуманоида другое мнение имели, — сказал он. — А, парни? Отношение к людям у нас ведь от ситуации зависит.

Когда он вышел, Киса, Кинжагалиев, Мазур и Гусь выпили. Приободрившийся после ухода Бурыбы Гусь хлопнул Мазура по плечу:

— А давайте Двуху позовем! Он вас точняк развеселит. Помните, какие истории травил, а?

Мазур нахмурился, выпятил нижнюю челюсть:

— Да ну его. Неохота.

— Давай, давай! Сгоняй за ним!

— А чего я-то? Сам и сгоняй!

— Я бухло мутил, я вам еще и скомороха доставай?

Мазур вздохнул и поднялся. Никто не стал его ни отговаривать, ни дополнительно подначивать. Он еще раз вздохнул и вышел из каптерки. Вернулся он скоро и один.

— Ну? — вопросил Гусь.

— Не хочет он, — отведя глаза, сказал Мазур.

— Как это?

— Да вот так. Не хочет.

Киса покрутил головой. А Кинжагалиев почему-то усмехнулся.

— Это что ж такое, пацаны? — Гусь поднялся и развел руками, демонстрируя крайнюю степень недоуменного возмущения. — Да за кого они нас держат? Это же… Во распустились! А завтра они нас пинками по части гонять будут, да? Киса, что молчишь?

Киса пожал плечами.

— Ермен?

— Да отвали ты! — зло бухнул сержант Кинжагалиев. — Надоел, честное слово. Утрясется маленько — все само собой на свои места встанет. Что нам, в самом деле, воевать, что ли, с ними? Враги они нам, что ли? Помнишь, Кис, как Гуманоид про войну-то говорил? Ведь, если вдуматься, так оно все и есть… Грызем друг друга, как… — Кинжагалиев замолчал, крякнул и потянулся к бутылке.

Гусь некоторое время изумленно смотрел на Кинжагалиева. Потом опустил голову, посидел немного, жуя пустыми губами, глядя в пол. Механически выпил протянутый стакан. И поднялся.

— Братан, пойдем-ка покурим, — негромко обратился он к Мазуру. — Дело есть.

— Ну, пойдем… — без особой охоты согласился тот.

— Эй, Гусяра! — предостерегающе пробасил Кинжагалиев. — Я тебе сказал: давай, заканчивай свои дела. А ты сиди! — приказал он Мазуру. — Плесни еще всем лучше.

— Мне — полную, — уже не весело, а с угрюмым вызовом потребовал Саня Гусев.

С натугой, в несколько приемов, проглотив стакан водки, Гусь отдышался.

— Ну и сидите, нудите, — сказал он. — А я пойду. Дела не ждут.

— Я тебя предупредил, — угрожающе произнес сержант Ермен Кинжагалиев. — Замутишь опять подлянку, перед всеми отвечать будешь.

— Ладно, ладно… — Гусь улыбнулся со злинкой. — Не боись. Все нормально будет.

* * *

Это воспоминание, полдня маячившее туманной картинкой где-то на периферии сознания сержанта Бурыбы, к вечеру засветилось явственней.

…Дотлевал, потрескивая петардами и хлопушками, первый январский день. Синий и чистый морозный вечер встретил семнадцатилетнего Кольку Бурыбу, вывалившегося из подъезда «хрущевки», с первого по последний этаж пропитанной запахами жареного, «оливье» и спиртного. Кольку Бурыбу пошатывало. Ему смертельно хотелось принять душ и завалиться спать. Впрочем, добредя до автобусной остановки, Колька несколько приободрился, можно сказать, пришел в себя. Потому решился вложить весь наличествовавший у

Вы читаете Мерило истины
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

2

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату