торговля, и оказались возле загона с шаргами.
Первым делом я поставил вокруг следилки, настроенные только на магов, затем сдвинул свою шапочку и приступил к разоблачению слаженной банды торговцев. Благодаря святую пентаграмму, что прошлым летом несколько дней ехал на шарге и приблизительно знаю, какие у них бывают недостатки.
И теперь просто задавал вопросы и вслушивался не в ответы торговцев, а в эмоции, вспыхивавшие в их душах.
— Да почтенный, здоровый, совсем здоровый! Нет, ноги не стерты, как ты мог такое подумать! Да, обучен! Хорошо обучен, послушный, как молодая жена! Нет, не любит грызть поклажу! Ничего не тронет, хоть разложи и уйди!
И тут же наивно выдавали своё собственное мнение о истинной стоимости животных, назначая за действительно обученных и здоровых вдвое большую цену.
Довольно быстро я выбрал двух шаргов, потребовав не забыть про скидку как первому покупателю и про местные седла, которые всегда шли в комплекте с животными. И вскоре мы уже выехали с рынка в направлении западной дороги, и остановились только у небольшой лавчонки на окраине города, купить провизии и кое- что из одежды. Я по прошлому разу отлично знал, что на местном рынке покупают вещи только слуги богачей да путешественники.
Теперь мы были похожи на опытных наемников, сопровождавших обозы и ничем не насторожили лавочника. Да и тропа, по которой мы выехали из города, вела в сторону столицы и каждый, кто мог нас видеть, сразу понимал, что направляемся мы к излюбленному наемниками дешевому придорожному трактиру, где ожидали контрактов целые отряды.
Но никто не заметил, как, въехав в густые кусты, я снова сменил иллюзию, и повернул шаргов в противоположную сторону. Чтобы, объехав город по перепутанным тропкам, выбраться на дорогу, ведущую в земли дроу.
Мэлин с той минуты, как вышла из своей комнаты в мужской одежде и с мешком в руках, не произнесла ни слова, и сначала я этому был невероятно рад, потом начал понемногу беспокоиться, но молчал так же упорно, решив отложить все разговоры до первого привала.
Место для привала нашлось само, стоящий на отшибе хуторок, с намалеванной на заборе углем миской и ложкой. Пренебрегать таким приглашением не следовало, дня через два, после перевала, в землях дроу не будет ни таких хуторков, ни добродушных крестьян, готовых пустить на ночлег и накормить всего за полсеребрушки.
— Ну, а теперь рассказывай, — отодвинув расписную глиняную миску, приказал я бастарде, пользуясь тем, что сидели мы не в доме, а под навесом и подслушать нас не смог бы даже маг.
— Простите, пожалуйста, господин Тадор, — не поднимая головы, тихо пролепетала бастарда, — я больше никогда так не буду делать.
У меня даже ладони зачесались, так захотелось поступить, как поступают разгневанные воспитатели с нашкодившими воспитанниками. Но я сумел сдержаться, лишь поторопился спрятать под стол руки, чтоб никто не заметил прорезавшихся когтей.
— Про магов рассказывай, — еще официальнее и холоднее повторил я, — и поподробнее.
— Я не видела, откуда они появились, — вздрогнув, как от дуновения ледяного ветерка, прошептала она и невольно оглянулась, — двое… одеты хорошо и по местному, но я сразу почувствовала, как они все прощупывают магией. У тебя… вас, тоже такие щупальца, но ощущаются по- разному. У них более… острые, горячие.
Значит, используют поисковички не седьмой или шестой ступени, сразу сообразил я, а четвертой или даже третьей. Странно. Таких сильных магов не должно быть ни у одной известной мне расы.
Самые сильные после нас маги у дроу. Однако у большинства из них намного меньше магический резерв, чем у нас и потому они относятся к ней очень бережно. Хотя есть еще магистры, но они из своей столицы обычно не выбираются, предпочитая посылать с поручениями учеников. Разумеется, это слухи, а не самые точные сведения, живут они уединенно и с соседями секретами делиться не любят.
Во всех случаях нам нужно торопиться. Раз они сумели почти найти нас, недолго задержатся на моих ловушках. И раз сумели просчитать город, где нас ждать, стало быть, точно знают и о моем контракте и о задании королевы.
— Поехали, — расспросив Мэлин про сеть и ауры, приказал я.
Поднялся со скамьи, шагнул к привязанным у корыта с нарубленной капустой животным, бдительно оглядел почти пустынную дорогу, и сердце у меня словно оборвалось. Небольшой отряд из пяти или шести всадников, стремительно вылетел из- за купы деревьев шагах в шестистах от нас. Так не ездят ни наемники, ни купцы, так ездит только погоня.
— Быстрей, — шикнул я на девчонку, и, прыгнув в седло, направил шарга навстречу выскочившему из дома хозяину.
Приготовленная монетка перекочевала в его карман, а пока он нарочито неторопливо искал там сдачу, я спешно творил иллюзию и отвод глаз. Секунду посомневавшись, добавил хозяину забывчивости, и, схватив ремешок животного на котором уже сидела Мэлин, быстро проехал в огород.
Наевшиеся животные не реагировали ни на огурчики, ни на розовевшие помидоры, но мои шустрые следилки нарвали и насовали в дорожный мешок целую кучу разнообразных овощей. И дорисовали на дорожках полсотни следов шаргов, ведущих во все стороны.
Человек, по следу которого идет смертельная опасность, либо совершенно теряет голову от страха, либо становится хитрым и бдительным, как зверь. А маг в такие минуты вспоминает накрепко вбитые учителем правила и самые разнообразные способы обмануть погоню.
Вот и я все вспомнил, словно в голове магический светлячок вспыхнул и осветил полузабытые за ненадобностью хитрости.
Из огорода мы выехали, накрытые отводом глаз, а затем я его усилил, переведя в полную невидимость. Птичьи лапы скакунов опутал воздушными подушечками, добавил им силы и скорости и только после этого свернул на дорогу.
Отряд, предсказуемо замешкавшийся возле хуторка, очень быстро исчез из поля зрения вместе с соломенной крышей неказистого строения, но мы продолжали мчаться, не сбавляя скорости.
Глава 24
Без остановок и разговоров мы скакали больше двух часов, когда в широкой ложбине между холмов показалось довольно большое село. Мне очень не хотелось в него заезжать, но дорога проходила по главной улице, и другой тут не было. К тому же у меня нашлось в этом селе важное дело, ради которого мне пришлось приостановиться на несколько минут в придорожных кустах, привести себя в порядок и сменить иллюзию.
— Господин Тадор… — садясь на лошадь, еле выдавила из себя ведьмочка, — простите, пожалуйста.
— Мэлин! — резко оборвал ее я, сейчас не время для разборок, потом рассмотрел выражение лица, секунду посомневался и сдвинул в сторону невидимую шапочку.
Да что за проклятая пентаграмма, вот почему она меня ненавидит и откуда в ней такая жгучая обида и полынно- горькая боль? Что я сказал или сделал, чтобы заслужить такое отношение?! Ведь столько добра ей сделал, только о ее защите пекусь.
— Я больше не буду… правда… — а сама еле слезы сдерживает.
— Окаянная пентаграмма! — не выдержал я, бросаясь к старой дикой яблоне и с яростью впиваясь в нее когтями, взрезая и срывая целые пласты коры и древесины, — сколько можно! Ну, вот почему ты такая упрямая и злая?
— Потому что ты из меня рабыню сделал! — Вдруг тоже вспылила девчонка, и слезы все- таки брызнули, покатились по некрасиво скривившемуся личику, — подчинение наложил!
