— Прости.
— Прощу. Потом. Ты никогда не задумывался, насколько эмоции мешают жить? Искажают восприятие, подталкивают к алогичным поступкам...
Капля вина поползла по подбородку Стального Короля.
— Я бы мог сразу связать твоего брата с Лунной. Но нет, я пошел навстречу его желаниям, дал ему время разобраться с эмоциями... убедиться, что его альва вполне жива и жить будет... я не отсылал ее, не запрещал встречаться с ней. Я закрыл бы глаза на ее присутствие. И позаботился бы, чтобы при дворе к ней относились со всей возможной почтительностью. Моя матушка даже согласилась принять ее в число своих фрейлин.
Неслыханная честь для полукровки.
— Более того, я ведь сказал и тебе, и твоему упрямому братцу, что все его дети... вне зависимости от того, кто их мать, будут равны в правах.
Это много. Но недостаточно.
Только Стальной Король не поймет, почему недостаточно. Будь на месте Виттара кто-то другой, возможно, он сумел бы подыскать нужные слова. А Виттар и пытаться не станет.
— И в результате вы оба сделали из меня посмешище. Поэтому повторяю вопрос: что мне с вами делать?
Ответа у Виттара не было.
На день раньше... всего на день раньше, до появления беловолосой девчонки на пороге дома... когда эта несостоявшаяся свадьба существовала лишь в виде слухов.
И побег был бы ослушанием, но не вызовом.
— «Хроника» даст опровержение... вернее, извинится перед читателями. Свадьба состоялась, — Король запрокинул голову и прикрыл глаза. — Свадьбы состоялись... но редакция газеты допустила роковую ошибку, вследствие которой информация была искажена... Следует читать так: узами законного брака сочетались Оден из рода Красного золота и Эйо...
Король поморщился, но продолжил:
— А также Кэри из рода Лунного железа и...
На сей раз пауза была долгой: Стальной Король думал.
— Проклятье! Этого тоже награждать не за что... Брокк из рода Белого Никеля. Кстати, отправь за ним кого-нибудь. Невеста будет представлена ко двору, как и планировалось.
Награда? Скорее наказание. Мастер предпочитает избегать балов, впрочем, как и женщин. Стыдится своего уродства.
И удержит ли стаю?
Сам — вряд ли.
Но он достаточно разумен, чтобы не отказываться от помощи.
Все-таки родственник.
— Я оставлю за девочкой майоратные земли и родовую жилу с правом передачи в наследство, но не более того. Остальное отойдет Короне. Пока под патронаж, дальше будет видно.
Стальной Король окончательно вернул себе прежний сонный облик.
— Теперь что касается вас... Виттар, отдых в родовом поместье пойдет тебе на пользу. Займись делами рода. В Городе тебе появляться не следует, при дворе — тем более...
Что ж, могло быть хуже. Да и ссылка вряд ли продлится долго.
— Оден... если он настолько здоров, чтобы бегать, то и к службе вернется. Гримхольд ждет его.
Виттар хотел было возразить, но наткнувшись на взгляд Короля, замолчал.
Гримхольд.
Память.
И наказание. Не тем, что Оден окажется заперт в крохотной полуразрушенной крепостице, но тем, что из всех существующих крепостей, Король выбрал именно эту.
— Сам разрушил, сам пусть и восстанавливает... а заодно Перевалом займется. — Стальной Король поднялся. — И больше бегать не советую.
— Когда ему отправляться?
— Сутки. Надеюсь, хватит на сборы и прощания?
Сутки — это много...
Глава 44
Гримхольд
Стеклянные горы проплывали внизу. Сине-зеленые гребни ледников и черные, обсидиановые спины. Древние звери, чей покой некогда был нарушен.
И Оден слышал далекий рокот, в котором чудилась не то жалоба, не то приветствие.
Многое изменилось.
Исчезло русло дороги, затопленное лавой, погребенное под камнепадами. И сами очертания предгорий стали иными. Со склонов подымались гибкие тяжи, словно пуповина, соединявшая с землей воздушные опоры. И металлические крылья их, раскинувшиеся широко, лоснились. Широко раскинулась паутина моста, порой спускаясь к самым вершинам, цепляясь за камни и острия направляющих башен.
Скользили по ней ремонтные механомы, спеша зарастить случайные разрывы.
— Уже почти, — сказал Оден, проклиная себя за чрезмерное любопытство.
И Эйо кивнула, но глаз не открыла, и пальцы не разжала.
Она всю дорогу просидела вот так: прямо, вцепившись обеими руками в металлический поручень и зажмурившись. Оден пытался успокоить, но его радость не слышала. Да и, кажется, не замечала его присутствия. И даже когда обнял, не шелохнулась.
— Ненавижу, — она открыла рот, когда вагончик дернулся и замер, чтобы спустя мгновенье соскользнуть на нисходящую нить. — Ненавижу мосты... и порталы тоже.
Ее дракон, до того момента сидевший смирно, засвистел. Поддерживал морально?
— И горы... и вообще...
Эйо шмыгнула носом.
— Почему нельзя было просто дорогу построить? Обыкновенную? По земле... ехали-ехали... и приехали бы... на дилижансе...
Дорога есть, вернее тропы, прорезанные в застывшей лаве. Явные и тайные. Облюбованные контрабандистами, ворами и теми, кто считал войну неоконченной. Небезопасные.
Долгие.
И Одену предстоит навести порядок.
Да и ехать по этой дороге — сомнительное удовольствие.
— ...или верхом. Или пешком.
Дракон потерся о щеку Эйо, и она все же открыла глаза. Благо, вагончик медленно сползал в ущелье. Сошедший некогда оползень обнажил исконную породу. Желтый, бурый, зеленый слои перемежались, выплетая причудливые узоры, и омытые недавним дождем, они переливались сотнями оттенков. Но главное, исчезла пустота, так напугавшая Эйо.
— Извини, — она потерла раскрытой ладонью нос. — Я не боюсь высоты, но... это даже не высота. Это жуть какая-то!
— Уже все. Почти.
— Ты что, всю дорогу вот так... держал меня?
— Да.
— Спасибо, — все же она немного расслабилась, и поручень, наконец, отпустила.
Вагончик опускался.
Он был небольшим и весьма комфортным, но вряд ли использовался часто. Внутри еще пахло деревом
