и кожей, и ковер, и крохотный дорожный столик, под которым умещался короб со столовым сервизом на две персоны, и сам сервиз, и меховые одеяла, выглядели совершенно новыми.
— Нас ждут, да?
Эйо потрогала длинный ворс.
— Ждут.
— И знают, кого ждут?
— Знают.
Оптограмму отправили еще позавчера, и Оден лично проследил, чтобы ее продублировали на исходной станции.
— Нет, я не о том, что ты прибудешь... я про... — она вздохнула. — Меня там точно видеть не готовы. Они думают, что я...
— Эйо, тебя не должно волновать, что они думают. Ты — моя жена. Все.
Для него. Не для нее.
И переубеждать бессмысленно. Она снова осталась без дома. И вероятно, мир кажется ничуть не более надежным, чем этот вагончик, скользящий по паутине металлических нитей.
— Ты моя жена, — повторил Оден на ухо. — И я никому не позволю тебя обидеть.
Станция начиналась с двух кружевных опор, выглядевших столь ненадежными, что Оден и сам засомневался в том, что они и вправду способны выдержать тяжесть сети. Металлические тяжи звенели от напряжения. Гудело живое железо, пробираясь по тончайшим патрубкам, и медленно разворачивались черные крылья, собирая солнечный свет.
Вагончик поставили на якорь и подали сходни.
Пахло асбестовой пылью. И раскаленным металлом. Сухим навозом. Дымом. Деревом. Звенели отбойные молотки. Раздавался скрежет и лязг. Слева, из огромной вагонетки, напоминавшей китовую тушу, выгружали доски, катили по настилу массивные бочки, перевитые сетями. И царящее вокруг безумие странным образом успокоило Эйо.
— Город отстраивается, — Одену приходилось перекрикивать и голоса, и шумы, обычные для порта, каким бы он ни был. — Когда дорогу откроют здесь будет...
Она покачала головой и коснулась уха: не слышит.
А встречали трое. Черный мундир разведки, и двое армейских. Все при чинах. Регалиях.
Наградах.
Приветствие было кратким. Сдержанным. Никого из троицы Оден не знал, но возможно, что и к лучшему. Новое место. Новые люди.
Дом на ближайшие года два. Возможно, что и дольше.
— Боюсь, что на Гримхольде только-только расчистку начали. И условия здесь не самые подходящие для... леди, — Нагор из рода Меди говорил со всем возможным почтением. Но вот взгляд его задержался на Эйо чуть дольше дозволенного.
Любопытство?
— Если леди будет угодно, — спокойно продолжил Нагор, — то в Эртейне для нее подыщут дом. Моя супруга с удовольствием помогла бы вам обустроиться.
Эртейн, если память не подводила, был небольшим городком лигах в двадцати... и наверняка там и вправду условия получше.
— Нет. Спасибо.
Она боится.
И оставаться здесь. И уезжать.
Дома различались по цвету. Их возводили из неоструганных досок, которые быстро теряли свой исконный, светло-золотистый окрас. И чем старше было строение, тем более темными были его стены.
Грязь.
Смрад.
Опилки. Перестук молотков, визг пилы. Лужи в свиных загонах. Коновязи. Кабаки. Бордель и высокий, разрисованный аляповатыми картами, игорный дом.
Людей в форме много, но не меньше и тех, кто подтягивался к Гримхольду в надежде просочиться на запертые тропы, провести по ним караван с живым ли грузом или же с редкими товарами, что сулят немалую прибыль на той стороне.
От низкой чайной отчетливо несет опиумным духом...
А вот у казарм почти чисто. И двухэтажное строение офицерского общежития, возведенное впритык к скале, выглядит вполне себе надежным. Да и гостиница имеет вполне приличный вид, в отличие от той, которая вплотную примыкает к борделю. Номер тесноват. Небольшая гостиная с узким окном, которое забрано решеткой. От подоконника сквозит, да и рамы рассохлись. Пол скрипит. Ковер местами протерт. Спальня, в которой с трудом уместились огромная кровать, массивный шкаф с треснувшей короной и секретер, почти закрывший единственное окно.
— Ну... не так и плохо, — сказала Эйо, трогая лоскутное одеяло. Поверх него на кровати возвышалась гора из подушек.
Неплохо.
Крыша не протекает.
И воду горячую подадут по первому требованию, правда, таскать будут в ведрах, а вместо ванны наполнят высокую бадью, но и вправду, случалось и хуже.
— Чисто... и вид из окна милый.
Поросший сизой травой склон, кусок коновязи и улица.
— Эйо, возможно, тебе и вправду будет лучше переехать в Эртейн.
Нахмурилась.
Стянув перчатку, положила на кровать.
— Мы выберем дом, такой, который тебе понравится.
Вторая перчатка легла параллельно первой.
— Наймем прислугу...
...и охрану.
— Я буду приходить по возможности. Заодно научусь порталы нормальные строить.
...на двадцать лиг королевского поводка хватит.
— Здесь я стану мешать? — она смотрит не на глаза, на руки, на золотую лозу и гроздья железного винограда.
— Нет.
— Тогда почему?
— Потому что скоро здесь зарядят дожди. Будет сыро. Холодно. Грязно. Здесь уже повсюду грязь, ты же видела.
Кивок: видела, но грязь пугает меньше, чем незнакомый город.
— Мне не нравятся условия, в которых тебе придется жить.
— Бывало и хуже.
— Бывало, — Оден присел рядом.
Вереск, серебро и мед... и серебра стало больше, а меда — капля. Но запах все равно дурманит.
— Но это не значит, что ты должна и дальше мучиться.
Обняла, прижалась и затихла.
— Если есть возможность устроиться с комфортом, то почему бы не использовать ее? Давай, хотя бы попробуем?
— И что я буду делать в этом... Эртейне? — название городка Эйо выговорила так, что стало понятно: он ей заочно не нравится.
— То, что хочешь. Там, полагаю, уже подобралось неплохое общество. Те же офицерские жены...
Фыркнула.
— Найдешь себе подруг. Вступишь в клуб. Или свой организуешь. Будете устраивать благотворительные вечера. Или там выставки. Сплетничать...
