появление Сферы на границах Солнечной системы заставляют нас сделать определенные выводы, а именно, прийти к заключению, что, с большой долей вероятности, на вас и ваших партнеров было оказано воздействие. И хотя все проверки, которым вы подверглись, не выявили никаких аномалий, мы все же рискнули попросить вас принять участие в работе с новейшим ви-оборудованием. К тому же, как мне кажется, кошка на «Уокере» исчезла из закрытого контейнера для перевозки животных не без вашего участия. Может быть, неосознанного.
– Вы заблуждаетесь, – Тараоки, наконец, посмотрела на полковника. Глаза ее напоминали два бездонных темных колодца, в глубине которых таилось нечто такое, отчего Редфорду сразу же стало не по себе, – когда имеете в виду инопланетную агрессию. Но, насколько я понимаю, мне не рекомендуется отказываться от участия в затеянных вами играх.
– Нам не хотелось бы столкнуться с вашим сопротивлением. Данный эксперимент предполагает добрую волю и полное доверие.
– Хочу вас предостеречь, – ровным голосом сказала женщина, – как специалист. Любое, даже очень незначительное, вмешательство в психику человека может иметь катастрофические последствия.
– Для кого? – насторожился полковник.
– И для самого человека, и для его окружения.
– Мы постараемся избежать подобных эксцессов. Всего лишь микроимпульс точечного действия.
– Вынуждена поверить.
– Вот и славно, – Редфорд, опершись на подлокотники, поднялся. – Тогда не будем терять времени.
Тараоки уже стояла. Полковник поразился сему обстоятельству, ведь он выпустил женщину из поля зрения всего лишь на долю секунды. Воздержавшись от реплики, он сделал зарубку на память, и зарубка эта плотно улеглась среди косвенных нюансов, только подтверждавших его уверенность в том, что воздействие все-таки было.
Когда они уже шли по коридору, высверленному внутри базальтовой породы, к месту проведения эксперимента, Вивьен спросила:
– А куда вы дели Клеменса?
– О, не беспокойтесь, с ним все в порядке, – заверил ее Редфорд. – Он с большим комфортом ждет своей очереди.
Губы Тараоки скривились в подобии саркастической улыбки. Она
Вскоре они очутились перед титанической дверью. Редфорд приложил большой палец к считывателю сканера, и мощная преграда отъехала в сторону. За ней оказался большой круглый зал с полусферическим потолком и полом, отблескивающим голубоватыми искрами. На дальнем радиусе стены вплотную к плавному переходу в потолок виднелось панорамное окно, за стеклом которого маячили фигуры в матовых комбинезонах. В центре помещения был обозначен белый крест.
Редфорд посторонился, протянул руку, приглашая ее войти, и извиняющимся тоном сказал:
– Мне, к сожалению, придется вас покинуть. Мое место – в наблюдательном пункте. А вы проходите к центру и вставайте точно на крест. И не волнуйтесь, никаких побочных и болезненных ощущений не будет.
– А вы, полковник, – произнесла Вивьен, перешагивая через порог, – постарайтесь никогда не забывать того, о чем я вам сказала. Любые попытки воздействия на психику чреваты непредсказуемостью. Особенно если вы слабо представляете себе результат.
Редфорд кисло улыбнулся ей в спину, и дверь стала закрываться.
Минут через пять верный помощник генерала Хоупа был уже наверху, в месте сосредоточения управляющей аппаратуры. Сами генераторы, их периферийные излучатели, сканеры и приборы располагались вдоль внешних стен круглого зала, так, чтобы фокус пикового воздействия активного сферического поля приходился в аккурат на белый крест, где пребывала сейчас Тараоки. Отсюда, с высоты наблюдательного поста, ее фигурка казалась крошечной среди просторов экспериментального стенда. Она стояла, повернувшись к окну спиной.
– Так, – полковник удовлетворенно потер руки и подошел к пульту. – Что у вас, парни?
– Готовы, – сказал один из трех молодых ученых, одетых в матовые комбинезоны. – Можем начинать, сэр. Микроимпульс будет послан сюда, – он ткнул пальцем в желтый участок коры головного мозга, объемное изображение которого медленно вращалось вокруг своей оси на экране центрального монитора, – в точку наиболее вероятной концентрации информации, отвечающей за агрессию.
– Отставить, – в голосе Редфорда прозвучал металл. – Будем воздействовать сразу на весь участок, и не микроимпульсом, а половинной энергией генераторов. Я должен быть уверен, что мы полностью снимем результат воздействия, если таковое состоялось. Кроме того, мне нужно видеть, как поведет себя человек, и не просто человек, а предполагаемый захватчик, если в его мозгу будет уничтожена информация, дающая целеуказания.
– Так нельзя, – ошарашенно запротестовал парень. – Мы можем нарушить целостность общих нейронных связей, и человек превратится либо в послушный автомат, либо станет идиотом. Так нельзя, сэр, – повторил он.
– Можно, – с нажимом произнес полковник. – Идиот предпочтительнее врага. Хочу также напомнить, что командую здесь я, а вы всего лишь исполняете мои приказы, которые обсуждению не подлежат. Меняйте режим!
И пока обескураженные ученые вводили в компьютер новые параметры, Редфорд, посматривая на стоящую внизу женщину, включил диктофон и заговорил:
– Третий научный центр Комитета, база «Скалистые горы». Время – два часа пополудни. Начинаем эксперимент по стиранию информации, заложенной потенциальным противником. Общее руководство осуществляет начальник аналитического подразделения Комитета, полковник Кевин Редфорд, – он сделал паузу и посмотрел на матовокомбинезонных парней. Тот, что восседал в центре, мрачно кивнул. – Начинаю отсчет. Пять… четыре… три… два… один… Пуск.
В глазах Вивьен, стоявшей спиной к панорамному окну прямо в центре белого креста посреди огромного абсолютно герметичного зала, но, тем не менее, слышавшей и видевшей все, что происходило в центре управления, мелькнула легкая тень сожаления.
Неведомая и страшная сила мягко толкнула полковника Редфорда в лицо. Он покачнулся, но не удержался на ослабевших ногах и, скребя пальцами по гладкой вертикальной поверхности пульта, попытался удержаться. Не тут-то было. Необоримый ужас навалился на него с еще большим остервенением и бросил на сидевшего сбоку парня. Впрочем, тот уже не сидел, а вскакивал, слепо глядя перед собой расширяющимися зрачками. Остальные двое, опрокидывая кресла и мешая друг другу, почему-то лезли прямо через мигающие мониторы, клавиатуры и переключатели. Редфорд, оттолкнув вцепившегося в него ученого, устремился к выходу. Инфернальная жуть гнала его вперед, как можно дальше от того места, где он сейчас находился. Дыша в затылок, за ним рвались подручные горе-экспериментаторы. Так, почти свившись в клубок из четырех, ранее бывших отдельными, особей, они вывалились в коридор и попали в еще большее столпотворение. Из открытых проемов, срывая двери с петель, выдавливались, как паста из тюбиков, бесформенные массы людей, уже переставших ими казаться. Белые лица, разинутые рты, ошалевшие глаза, руки, молящие о помощи, ноги, цепляющиеся друг за друга, истошный женский визг. И плотный поток тел, несущийся прочь по радиальному коридору. И неистовый рев, исторгающийся из глоток. И топот, топот, топот…
Все они уже не видели, да и, по правде сказать, не могли видеть того, что творилось в стендовом зале. Зато все это в полной мере реализовывалось в ощущениях Вивьен, пронизывало ее, накрывало удушливым куполом, изменялось, деформировалось и разлеталось хрустальными брызгами, встречая сопротивление и
