которой обещал этот танец. С дамой вышла неприятность. Я не стану называть имени этой благородной девицы, так как она невольно оказалась в центре изрядного скандала.
Рядом с нею я обнаружил нагловатого гусара из Белорусского полка в сине-красном мундире. Он весело разговаривал с моей дамой, протягивая руку для танца. Дама отмахивалась вееров, однако настойчивый гусар отступать не собирался.
- Господин офицер, - обратился я к нему, изящно поклонившись даме, - вы не видите, что дама не желает танцевать с вами? Этот танец она обещала мне.
- Да что вы, господин пехотинец, - нагло ответил мне гусар. - Я не был свидетелем этого. Так что дама - моя, я первый подошёл к ней и пригласил на танец.
- Сударь, - ледяным тоном произнёс я, - дама не трофей, чтобы брать её первому попавшемуся. - От этих слов дама моя покраснела и закрыла лицо веером. - Вы знаете, офицер моей роты отчего-то принёс на этот бал пару отличных дуэльных пистолетов "Гастинн-Ренетт". Не желаете ли осмотреть их?
- Когда угодно, - щёлкнул каблуками гусар.
Я же, воспользовавшись моментом, протянул даме руку и, подхватив её, увлёк в танец. Гусар остался не с чем. Я мельком заметил лицо его, он смертельно побледнел и смотрел мне в спину злобным взглядом. Не знал тогда, что взгляд этот мне готовит.
Станцевав венский вальс, я поклонился даме и направился на поиски гусара. Тот оказался там же, где мы встретились. Он стоял и ждал меня вместе с парой таких же молодых офицеров своего полка.
- Итак, сударь, - сказал он мне, - вы, наконец, освободились? Вы вызвали меня, и потому я объявляю вам условия дуэли. Будем драться на саблях, до смертельного исхода.
- Я не могу принять этих условий, сударь, - ответил я. - Во-первых: у меня нет сабли, если только один из ваших друзей не одолжит мне свою. Во-вторых же и это главное, драться до смерти я не стану, потому что идёт война и гибель любого офицера российской армии станет изрядной потерей.
- Вы трус, сударь, - отрезал гусар. - Саблю вам даст любой из моих друзей. Что же до смертельной дуэли, так вы, видно, сударь, просто боитесь с жизнью расстаться.
- Я воевал во Франции и над Трафальгаром, - ответил я. - В Испании я с ополченцами шёл на наёмников генерала Кастаньоса. И после этого вы, сударь, называете меня трусом.
- Ты ещё наградами похвались, - рассмеялся один из гусарских приятелей.
- За такие слова, - ответил я. - Обычно и на дуэль не вызывают, а просто по морде бьют.
Гусарчик смерил меня взглядом, оценив нашу комплекцию и сравнив, и понял, что ему со мной не тягаться в рукопашной. Продолжать ссору он не стал. Остальные гусары поглядели на него с презрением. Похоже, подобные шуточки весьма не нравились и им самим.
- Предлагаю дуэль до первой крови, - сказал я. - Если у вас столь острое желание убить меня, то шанс у вас будет.
- Вы, сударь, считаете себя столь хорошим фехтмейстером? - поинтересовался гусар постарше, похоже, пришедший проконтролировать ситуацию. - К тому же, вы ранены.
В ответ я лишь пожал плечами. Мы с гусарами покинули бальную залу. По дороге к нам присоединились офицеры моей роты, видевшие, как я выхожу в компании гусар.
- Что случилось, господин штабс-капитан? - поинтересовался Фрезэр.
- Небольшое разногласие, - пожал плечами я. - Господа гусары отказались осматривать "Гастинн- Ренетты" Кмита.
И вот наша компания покинула офицерское собрание и вышла на задний дворик, где молодые офицеры упражнялись в фехтовании. Чем мы сейчас и собирались заняться. Я скинул мундир вместе с перевязью на руки Кмиту, оставшись в одной рубашке, принял от офицера постарше отличную саблю, сделал ею пару пробных взмахов.
- Ваша рука вам не помешает? - поинтересовался тот.
- Ничуть, - покачал головой я. - Честно сказать, я перевязь для интересности надел.
- Господа, - обратился тогда к нам офицер, - не желаете ли вы примириться?
- Я не ссорился с этим юным офицером, - ответил я.
- Этот наглец мне ответит за оскорбление, - бросил мой визави.
- Тогда начинайте, господа.
Секунданты разошлись в стороны, давая нам пространство для поединка.
Оппонент мой - я даже имени его не знал - оказался самым обычным напористым наглецом, как все гусары. Он сразу же ринулся в атаку, рассчитывая взять меня, как говориться, с наскока. Я легко отразил его быструю, но неумелую атаку. Отвёл саблю в сторону и сделал ответный выпад, целя в грудь. Гусар уклонился от сабли и вновь ринулся в атаку. Клинки скрестились вновь - полетели искры. Мы обменялись несколькими безрезультатными выпадами и мой визави опять кинулся очертя голову. Сильным ударом он отбил мою саблю в сторону и попытался рубануть меня по голове. Подвела его страсть к театральным эффектам - слишком широкой оказалась дуга, по которой он вёл свою саблю. Я успел уклониться, разорвать дистанцию и даже контратаковать. Вновь зазвенели клинки.
Мы опять разорвали дистанцию и замерли, готовясь к продолжению поединка. Как только гусар дёрнулся, чтобы вновь атаковать, я вместо оборонительных действий пошёл на него. Удар я наносил снизу, по нарочито широкой дуге, примерно такой же, как гусар попытался достать меня в первый раз. Гусар заблаговременно подставил саблю, но я в последний момент резко дёрнул кистью, изменив полёт клинка, так что он устремился гусарику прямо в лоб. Этому приёму научил меня капитан Жильбер из Серых гусар. Он утверждал, что это хоть и сабельный приём, но и для шпаги подойдёт, будет особенно неожиданным.
Получив по лбу, молодой офицер покачнулся, стёр с лица кровь, недоумённо посмотрел на пальцы.
- Господин штабс-капитан, - обратился ко мне гусарский офицер что постарше, - кровь пролита, вы вполне удовлетворены?
- Абсолютно, - кивнул я.
- А я - нет! - выкрикнул пострадавший гусар, бросаясь на меня с саблей.
А этому приёмчику обучил меня мастер Вэй. Я перехватил руку гусара в запястье и перебросил через плечо, только каблуки сапог над головой сверкнули да шпоры звякнули. Приземлившись спиной на брусчатку, гусар издал надсадный хрип, с каким воздух обыкновенно вылетает из лёгких. Я приставил ему клинок сабли к груди и спросил:
- Вам довольно, сударь? - спросил я. - Или мне проткнуть вас для острастки.
- Не надо, юноша, - осадил меня гусар постарше, который одолжил мне саблю. - Дуэль окончена. Извольте вернуть мне оружие.
Я перехватил саблю и, пройдя пару шагов, протянул её гусару.
- Откуда вы знаете приём, - поинтересовался он, - которым уложили корнета на лопатки? Нечто восточное?
- Верно, - кивнул я, принимая у Кмита мундир, от перевязи благоразумно отказался. - Меня в детстве немного обучал мастер-китаец.
- Вы не хотели бы показать мне несколько подобных, - сказал гусар, - я, знаете ли, владею французской борьбой la savate, ещё в той её форме, что сейчас практически забыта. В той, где рукопашная схватка сочетается с фехтованием.
- Почту за честь, - кивнул я. - Меня всегда можно найти в полковых квартирах.
- Сразу скажу, чтобы избегнуть недоразумений, - заметил гусар. - Я говорю не о новой дуэли, а именно об уроке фехтования, так сказать, взаимном.
- Я понял вас, - кивнул я снова. - Я не из записных бретёров и слова понимаю так, как они звучат, а не так, как сам хочу их слышать.
- Отлично сказано, - хлопнул меня по плечу гусар. - Пошли к доктору! - Это он уже своим. - Надо ещё придумать, отчего у корнета лоб разбит.
- Кто же это был такой? - поинтересовался я, несколько эпатированный фамильярностью гусара. - Что ведёт себя так?
- Это же сам полковник фон Гесберг, - ответил Кмит. - Самый молодой полковник кавалерии в истории наших гусар.
- Вот интересно, - усмехнулся я. - Сколько вместе провоевали, а я его и не узнал в лицо.
